Романтичное сердце - Норри Форд Страница 48

Доктор прекрасно говорил по-английски. Он объяснил, что с Мартином ничего страшного не случилось и все, что ему было нужно, — это хороший отдых.

— Но, как вы понимаете, я имею в виду длительный отдых. Его нервы совершенно истрепаны. Он истощен умственно и физически. Честно говоря, вначале я был обеспокоен. — Он потер свою лысую голову круговыми, массирующими движениями. — Но теперь, когда вы здесь, я больше не волнуюсь. Он в хороших руках. Видите ли, здешние жители не страдают от нервных срывов. Сломанная нога, новорожденный, несчастный случай в горах — это да. Но когда я был моложе и учился в Женеве, я хотел специализироваться по этим видам болезней. Я справлюсь сам, но если возникнут затруднения, я всегда могу послать за моими коллегами из Женевы или Берна. Покой, покой, покой — и тогда мы посмотрим, как он будет себя чувствовать.

Вики с сомнением смотрела на него:

— Он никогда много не отдыхал. Он такой энергичный, нетерпеливый. Не знаю, захочет ли он так долго оставаться в бездействии.

Доктор надул губы, что сделало его похожим на бородатого младенца.

— Он будет отдыхать, мадам. Его мозг говорит: «Уфф! Довольно! Я устрою забастовку!»

— Его сознание не повреждено?

— Нет, нет, не волнуйтесь. Он в порядке. Он может встать, если захочет. Позволяйте ему. Выводите его на свежий воздух, пусть он загорит на нашем солнце, кормите его мясом и сливками, а самое главное — не позволяйте волноваться.

Таким образом, Вики устроилась в маленькой гостинице, но каждое утро спешила вниз, к Стайгерам, где она научилась говорить «Gruss Gott», пить кофе из кружки вместе с улыбающейся старой леди и с понимающим видом выслушивать цветистые рассказы герра Стайгера о его жизни в Америке. Эти люди были такими простыми, добрыми и хорошими, что ее сердце тянулось к ним, и Вики раздумывала, как хорошо жилось бы на свете, если бы все были столь же доброжелательными друг к другу и плохо понимали бы язык друг друга.

Вики написала Питу, мисс Пич и Пэт, объяснив, где находится Мартин и в каком он состоянии. Она также написала менеджеру банка; после этого она поняла, что ей нечего больше делать до выздоровления Мартина.

Целую неделю он лежал в полудреме, не задавая никаких вопросов, вполне довольный своим растительным существованием. Он воспринимал ее присутствие и помощь как нечто вполне естественное, как воспринял бы это ребенок. Фрау Стайгер была в восторге от того, что у нее появился привлекательный мужчина, о котором надо было заботиться и которого надо было кормить. Она готовила отличные супы и диетические блюда, и Мартин их послушно проглатывал, не давая себе труда отказываться, даже если он не хотел есть. Герр Стайгер однажды утром поспешно отправился куда-то и с триумфом возвратился, приведя с собой деревенского парикмахера, который быстро выбрил Мартина и после этого приходил каждое утро.

В конце недели Вики увидела, что ее муж встал и оделся.

— Ну вот, так-то лучше, — весело сказала она. — Давай выйдем на солнце. Мы должны купить тебе подходящие ботинки. Посмотри на мои!

Она перебирала ногами под длинной юбкой взад-вперед.

— У герра Стайгера есть внук, который научит нас кататься на лыжах. Я не могу дождаться, когда мы начнем.

Она старалась говорить веселым голосом, как будто это был обычный день, такой же, как и все другие. Но она знала, что это не так.

— Иди сюда. — Мартин протянул ей руку.

Она послушно подошла к нему, и он усадил ее на один из красивых резных стульев, стоявших у окна.

— А теперь расскажи мне, что все это значит, — приказал он.

— Ты был болен. А теперь, я думаю, ты начинаешь поправляться. Тебе нужен покой и отдых, так сказал доктор, поэтому мы собираемся остаться здесь до тех пор, пока тебе не будет лучше.

Мартин провел руками по лицу. Его четко очерченные губы были крепко сжаты.

— Кто так решил?

— Я.

Он сидел неподвижно, глядя перед собой так долго, что Вики подумала, будто он забыл о ней. Он унесся от нее в свой собственный мир.

— Последнее, что я помню, — наконец сказал он, медленно, как будто погрузившись в свои мысли, — это то, что я собирался увидеться с тобой. Ты исчезла. Я подумал, что ты бросила меня. Я не жаловался, потому что посмотрел на себя со стороны, и то, что увидел, было не очень привлекательно. Я думаю, что наконец понял это. — Он крепко вцепился пальцами в волосы. — Почва ушла у меня из-под ног, осталось только одно, что я хотел спасти. Потом я приехал сюда. Я же говорил тебе, что это одно из тех мест, где можно очистить свою душу. Я должен был приехать сюда, в противном случае что-то ужасное случилось бы со мной. Я отправился в магазин. Я помню один магазин, в который ходил мальчиком. Там продавали все на свете. Свечи, вешалки для одежды, спички, кукольные ванны, щетки. И яйца в желто-коричневых глиняных плошках. Я думал, как здорово было бы иметь такой магазин, только больше и лучше. И я бы продавал только хорошие вещи, которые не разбиваются и не портятся, чтобы бедные люди не тратили деньги впустую.

Ричард уже рассказывал Вики об этой мечте Мартина, но теперь она слышала о ней от самого Мартина. Теперь рассказ шел из самых глубин его сердца. Она подумала, станет ли он говорить о страданиях, которые ему пришлось пережить.

— Мама однажды так плакала из-за бельевой веревки. Она была почти новая, но порвалась, и все выстиранное белье упало на грязную землю. Она плакала, потому что мне приходилось разносить газеты, чтобы купить ей эту новую веревку. И я тоже плакал из-за того, что у нее болела спина, когда она стирала, склонившись над корытом. Она брала стирку домой, чтобы стирать для леди. — На его губах появилась горькая усмешка. — Это все были леди с парадного входа, но было несколько и с черного входа тоже. Я знаю. Обычно я разносил выстиранное белье по домам.

Она живо представила себе мальчика, разносящего корзинки с бельем после школы. Ей хотелось прижать его голову к своей груди и успокоить его.

— «Ну вот, — сказала мать, — мы наказаны за то, что купили не самую лучшую веревку». Она не жаловалась, но я поклялся, что, когда открою магазин, никто не станет плакать из-за некачественных товаров.

Он снова замолчал, так далеко погрузившись в прошлое, что Вики пришлось заговорить первой:

— Сколько тебе было лет?

— Десять. Моя мать умерла, когда мне исполнилось пятнадцать. Как раз в ту неделю я получил свое первое повышение, и ей не пришлось бы больше брать стирку на дом. Но было слишком поздно. Тогда начался кризис, и с работой было туго. Но я сумел получить работу.

— Уверена, что сумел. Как?

— Наврав с три короба. Магазину скобяных товаров был нужен крепкий парнишка, умеющий ездить на велосипеде.

— Ты умел?

— Нет. Но если другие могут, то и я смогу. Я взял этот велосипед в магазине, забрался на него и стал кататься, яростно нажимая на педали, руля изо всех сил. И я удержался в седле и поехал. Я завернул за первый же угол не потому, что хотел этого, а потому, что мне пришлось это сделать. И как только я исчез из поля зрения хозяина, я тут же упал и разбил колени. Но я научился кататься минут за пятнадцать.