Любовь по переписке - Джинджер Хэнсон Страница 48

Рэнсом взял решение проблемы в свои руки.

– Томми, ты сможешь сам справиться с пирогами?

– Конечно, сэр, смогу.

– Тогда я не вижу причины, которая может помешать вам искупаться, мадам.

– Ты уверен, что не возражаешь, если я уйду? – переспросила Анджела. – Ты не забыл, как проверять, готовы ли пироги?

– Миз Анджела, я все смогу сделать.

– Конечно, сможешь, – с удовольствием согласилась Анджела. – Печь пироги гораздо легче, чем построить печку.

Услышав комплимент, Томми радостно усмехнулся. Усмехнулся и Рэнсом. Мысли о яблочных пирогах, быках, бурных речках и индейцах испарились из его головы, когда он увидел, как его жена развязала передник и поторопилась к повозке. Через минуту она вернулась с большим свертком белья, который кожаным ремешком привязала к седлу небольшой лошадки.

– Томми, протяни, пожалуйста, веревку между повозкой и этим деревом, чтобы мне было где повесить белье после стирки.

Рэнсом нахлобучил на голову шляпу и низко опустил поля, стараясь скрыть явно видные на его лице выражения предвкушения и нетерпения, хотя он и сомневался, что Томми достаточно взрослый, чтобы понять их смысл.

До того места, которое он обнаружил, разыскивая переправу, было примерно одна или две мили. Пришпорив лошадей, они отправились туда. Дубы, ивы и клены окружали отливавший серебром маленький пруд, в воздухе стоял аромат раннего лета.

– Это выглядит так, как будто чья-то гигантская рука перенесла этот пруд прямо с холмов. – Ее хриплый голос обволакивал его, как густой мед. В течение последних недель он не позволял себе поддаваться обаянию ее голоса, но в ближайшие несколько часов он не собирался игнорировать эротичность своей жены. Она смотрела на него улыбаясь, и в прикрытых темными ресницами глазах сияло счастье. Эти глаза заставляли исчезнуть все разумные мысли, и у него оставалось только ненасытное желание. Ему хотелось нагнуться и поцеловать ее, но блестящий рядом пруд обещал ему еще более приятные развлечения.

– Может, ты постираешь белье, пока я позабочусь о лошадях?

– Мне больше всего хочется прыгнуть в воду.

Он готов был согласиться, но замер, увидев, как она покраснела. Напряжение повисло в воздухе, наполненном жужжанием насекомых. Он понимал, что она думает о том же, о чем и он.

– Но я лучше все-таки раньше постираю. – Она похлопала рукой по привязанному к седлу свертку.

Напряжение исчезло, но он был уверен, что оно вернется, и скоро. Анджела слезла с лошади.

Рэнсом распряг обеих лошадей и повел их к берегу, чтобы напоить. Прижимая к груди огромный сверток, Анджела направилась к большим камням, выступавшим из воды у края пруда.

– Здесь будет идеально, – сказала она.

А он подумал, что почти идеально. Идеальной ему виделась картинка, в которой она, обнаженная, лежала на песке.

Рэнсом отвел лошадей в тень, ослабил подпруги, снял уздечки и стреножил их. Похлопав ласково по шее, он оставил их отдыхать в тишине. А Анджела, став на колени, разбирала грязное белье, внимательно глядя на чистую воду.

– Забыла взять мыло? – спросил он, подходя к ней.

– Нет. – Она достала кусок мыла. – Я думаю, что надо раньше выкупаться, а то белье очень пыльное, боюсь, после него вода будет грязной.

Он постарался не думать о том, как бы она выглядела, купаясь в пруду. Стирка была важным делом. Они должны были вернуться в лагерь со свертком выстиранного белья, если не хотели ухудшить настроение мужчин еще больше, чем это уже сделали переправы, разгневанные быки и индейцы.

– Не беспокойся, ты можешь сначала постирать белье. Этот пруд наполняется водой из подземного источника. – Он указал ей на место за камнями. – Если ты посмотришь туда, ты увидишь, что вода из пруда попадаете ручей, а из него в реку. Когда ты будешь тут стирать, грязная вода польется в ручей, а не в пруд.

– Тогда я сначала постираю. – Она бросила одну из его рубашек в воду и начала тереть ее куском мыла. От знакомого аромата жасмина у Рэнсома защекотало в носу. Интересно, сохранится ли этот аромат после того, как рубашка высохнет на солнце, подумал он. Мужчины, конечно, могут дразнить его, но он не возражал, чтобы привычный запах сопровождал его в походе.

– С этой стороны пруда неглубоко, – сказал он, присев на корточки рядом с ней и сорвав пучок травы. – Ты сможешь сесть так, как будто ты в большой ванне.

Мозолистыми пальцами он смял траву. Поля ее шляпы скрывали ее опущенные вниз глаза, но он чувствовал напряжение в ее руках, которыми она так энергично терла его бедную рубашку, что та готова была разорваться. Он еще раз убедился в том, что они оба думали об одном и том же, но решил не торопить события и дать ей возможность спокойно постирать.

– Не возражаешь, если я немного вздремну?

Возможно, в ее глазах отразилось разочарование, но она спокойно ответила:

– По-моему, хорошая идея, – и продолжала полоскать рубашки.

Рэнсом с удовольствием растянулся на согретом солнцем камне, откуда видна была Анджела, надвинул шляпу почти на нос и притворился, что спит. Однако шляпа не помешала ему заметить, как Анджела посмотрела ему вслед, вытаскивая рубашки из воды, выжимая их и бросая на камни.

Он внутренне улыбнулся, но не позволил улыбке появиться у него на лице.

Капли пота стекали по груди молодой женщины. Усталыми руками она выжимала грубые брюки Рэнсома. Все тело болело от того, что ей пришлось долго стоять согнувшись. Поднявшись, она потянулась, потерла спину и, предвкушая удовольствие, посмотрела на чистую воду.

Она слышала нежный голос жаворонка, распевавшего свою песню в солнечный полдень, слышно ей было и ритмичное дыхание спящего Рэнсома. Анджела оглянулась, посмотрела на него, понимая, что ей будет спокойнее купаться, пока он спит, но с невероятной силой желая, чтобы он проснулся. Это желание удивило ее, но через несколько дней они попадут на железнодорожную станцию, и другой возможности встретиться у них не будет.

Пальцы ее дрожали, когда она снимала шляпу, длинные, до колен, мокасины и отстегивала свой любимый нож. Раздеваясь как можно медленнее, она ощущала, как, несмотря на надвинутую на глаза шляпу, Рэнсом наблюдает за ней. И стеснительность в ней боролась с желанием.

Но не могла же она отказаться от возможности искупаться в настоящем раю!

Затаив дыхание, Анджела расстегнула и сбросила юбку и осталась стоять у края воды в белой хлопковой рубашке и панталонах, которые она сшила на прекрасной швейной машинке Эвиты. Сняв через голову рубашку и сбросив панталоны, она почувствовала приятную прохладу от слабого ветерка. Стоя в солнечный день обнаженной на берегу сверкающего пруда, она ощущала себя совершенно безнравственной женщиной. Мужского храпа не было слышно, она даже не была уверена в том, что Рэнсом вообще дышит.