Взрослые игры - Елена Колина Страница 48

— Что Антоша, кто Антоша?!

Ни одного знакомого Антоши у нас нет.

Ольга тоненько застонала — «и-и-и»…

— Послушай, — строго сказала я, — у меня лекция. Ты соберись с мыслями, а в перерыве все мне расскажешь.

— Я не доживу до перерыва, и-и-и…

…Утром Олег принес ей на диван омлет по-испански (хотя обычно это бывает простой омлет или даже яичница), долго мялся и кружил вокруг дивана с виноватым лицом. Ольга сразу поняла, что он хочет сообщить ей что-то ужасное, ужасней не бывает. Так вот, Олег спросил: можно с ними поживет его сын Антоша, восьми лет?

Ольга считала, что Олег свободен как ветер, но оказалось, у Олега все-таки была одна небольшая ошибка молодости. Это были как бы виртуальная ошибка и виртуальный ребенок, потому что они жили в другом городе и не болтались у него под ногами. А теперь виртуальная ошибка выходит замуж за иностранца из бюро «Браки с иностранцами» за триста долларов штука, вот и вспомнила об отце мальчика.

— Антоша, восемь лет, и-и-и, — простонала Ольга.

— Восемь лет пройдут быстро, ты и оглянуться не успеешь, — осторожно сказала я.

— Это Антоше восемь лет, а жить он у нас будет три месяца, с февраля по апрель, — уточнила Ольга и удрученно добавила: — Никто не любит детей, как я, но, сама понимаешь, всему есть предел…

— А ты послушай свое подсознание, — предложила я. — Что оно тебе говорит?

— А… оно говорит, что у меня новая работа, недельный обзор телепередач. Я должна смотреть сериалы. Если бы мне нужно было смотреть детские передачи, тогда совсем другое дело… Вот что оно говорит.

Ольга вздохнула:

— Поведение Олега ужасно, просто ужасно…

Я согласилась. Действительно, с его стороны ужасно было создать у нас впечатление, что он совершенно свободен как ветер. А у самого вот что оказалось — Семерополавкам. Антоша, картошка на балконе, морковь в тумбочке, кабачки под кроватью и ДР, все вместе — Семерополавкам, пишется в одно слово, похоже на толстенького паука…

— Скажи мне, что я об этом думаю? — жалобно попросила Ольга.

Я поразмыслила и поняла — Ольга думает вот что: в жизни бывают неожиданности, с которыми мы как-то смиряемся, но всему есть предел. И вот когда все твое существо стонет «нет, и-и-и, три месяца, и-и-и», ты неожиданно говоришь: «Да, пусть Антоша у нас поживет», — и все потому, что боишься быть плохим.

— Ты думаешь, что мы должны сказать «да» из эгоистических соображений? Потому что иначе Олегу будет неприятно, неловко. Знаешь, что тогда будет? Он начнет подсознательно пересаливать омлет или еще что-нибудь… Скажи ему, что нас как раз устраивает с февраля по апрель.

Ольга надулась.

— Три месяца, — бормотала она, — февраль раз, март два, апрель три… Это ты во всем виновата, и-и-и…

— Проанализируй контент ситуации в экзистенциальном контексте, — уклончиво сказала я и скользнула в аудиторию. — Прости, у меня лекция.

Действительно виновата, это я познакомила Ольгу с Олегом.

Я прошла на кафедру, сказала студентам:

«Простите, господа, еще одну минутку…» — и набрала Алену.

— У Ольги будет ребенок, — прошептала я в трубку.

— О! О! О! — отозвалась Алена. — А какой у нее срок?

— С февраля по апрель…

— Как это, как это, как это?!

— У меня лекция.

Считаю, что Ольгина семейная жизнь идет неплохо. Если бы Антошу восьми лет подкинули Ольге под дверь в бархатной пеленке с вышитым королевским гербом, было бы, конечно, интересней, но так тоже ничего, неожиданно.