С тобой и без тебя. Нежный враг - Лесли Локко Страница 48

— Мне так неудобно, — пробормотала Мадлен, выпрямившись.

К счастью, яйца разбились в пластиковой коробке и не испачкали джентльмена.

— Не стоит беспокоиться, — донеслись до нее его сухие слова, когда он стряхивал со своих брюк на тротуар капельки молока. — Все в порядке.

— Мне действительно очень жаль, — повторила Мадлен, подняв на него глаза. Она заметила, что он был немного выше, чем она, — средних лет, с короткими седыми волосами и довольно холодными серыми глазами, спрятанными за очками. Он снова тряхнул ногой, коротко кивнул ей и двинулся дальше, оставив ее подбирать с тротуара остатки своих продуктов.

Часом позже она уже надевала свой халат и маску в ожидании операции, когда дверь в комнату распахнулась, и в нее шагнул консультант. Она подняла глаза. Это оказалась далеко не та знакомая фигура мистера Харригана, которую Мадлен ожидала увидеть. Она внимательно посмотрела на него поверх своей хирургической маски. О нет, не может быть… да, может… это был тот самый человек, с которым она столкнулась на улице буквально час назад. Она заморгала от смущения. Неужели он был доктором? Она никогда не видела его прежде. Возможно, его прислали из департамента? Она надеялась, что он не узнает ее. Глупая неуклюжая ординатор была бы последним, кого он хотел видеть ассистентом во время операции. Мадлен затянула халат слегка трясущимися пальцами и проследовала за ним в операционную.

Операция была одной из самых сложных и длительных: двадцатидвухлетний мужчина с раком толстой кишки третьей степени — довольно редкое явление у столь молодых людей. Почти шесть часов подряд Мадлен работала с хирургом-консультантом и старшим ординатором, вместе они вырезали опухоль из толстой кишки и стенок желудка, к которым опухоль успела прирасти, пока не убедились, что очистили все вокруг пораженного участка, включая лимфатические наросты в области паха. Из своих записей Мадлен знала, что опухоль в данном случае стала для всех большой неожиданностью — молодой человек, лежавший перед ними на столе, выглядел довольно здоровым, несмотря на рак, как сказали два старших доктора. Он явно страдал от болей и спазмов в животе некоторое время, и хотя он несколько раз обращался к врачу, его возраст полностью исключал возможность появления опухоли, и никто даже не подумал проверить его на рак. Знакомая девушка привезла его прошлой ночью, когда боли в животе усилились, и их обоих это очень насторожило. Сканирование тут же обнаружило, что именно было не в порядке.

Мадлен в благоговейной тишине наблюдала за тем, как хирург закрывает отверстие в животе и бережно сшивает, накладывает шов. Если парню повезет, то все, что у него останется от рака, так это шрам через весь живот. Двое старших ординаторов считали, что у него есть все шансы выкарабкаться — с химиотерапией и правильным уходом, но все зависит от него. Она помогла медсестрам убрать операционную и приготовить стол для следующего пациента. Уже было темно, когда она наконец сняла маску и перчатки и бросила их в корзину для дезинфекции. Мадлен взглянула на часы — она пробыла в операционной семь часов подряд.

— Доктор Сабо? — ворвался в ее сознание голос.

Она сидела в больничной столовой с чашкой чая, снова и снова прокручивая в голове операцию, которую они только что провели, когда вдруг кто-то сбил ее с мысли. Она подняла глаза. Это был хирург, тот самый человек, на которого она пролила молоко. Она с трудом проглотила большую порцию обжигающего чая. Если он и узнал ее, как виновницу утреннего происшествия, то не подавал виду. Он смотрел на нее сверху вниз, не выражая никаких эмоций.

— Думаю, женщина, сидящая вон там у окна, девушка молодого человека, которого мы только что оперировали, — произнес он сухо в шотландской манере. — Будьте добры, сообщите ей, что операция прошла успешно.

Мадлен кивнула.

— Конечно, — сказала она, быстро поднимаясь с места. — Мне… что мне сказать ей… о последствиях? — замялась она.

— Доктор Сабо, — начал он тоном, который уже говорил о его отношении к ней. — Вы ведь ассистировали во время операции, разве нет?

Мадлен с опаской посмотрела на него, желая знать, что же он сейчас скажет.

— Кроме того, вы читали заметки по истории болезни пациента, так? — Она снова кивнула. — Тогда сделайте выводы из того, что вы видели и читали и сообщите бедной женщине хоть какие-то новости. Она наверняка места себе не находит от неизвестности.

С этими словами он развернулся и ушел, оставив раскрасневшуюся и злую Мадлен наедине с поручением.

Прошла почти неделя, прежде чем она снова увидела его. Совершая утренний обход пациентов, она направлялась в палату проверить, как дела у молодого парня, когда заметила, что тот доктор большими шагами направлялся к ней, да так, что халат развевался позади него, а выражение лица не предвещало ничего хорошего. Она отошла в сторону, когда он пролетел мимо нее, и проводила его изумленным взглядом, а за ним спешила кучка взволнованных врачей-стажеров и ординаторов с не менее озабоченными лицами.

— Что происходит? — спросила Мадлен медсестру десятью минутами позже, когда проходила мимо их отделения.

— Это все та девушка Браун. Та, которую он оперировал на прошлой неделе. Она впала в кому сегодня утром, а результаты анализа тканей, которые он послал в лабораторию для биопсии, еще не вернулись. Похоже, он не в ладах с патологами. Бедные ребята. Не хотелось бы мне оказаться на их месте сегодня утром. — У Пэт Миллер, довольно жизнерадостной медсестры, теперь был мрачный взгляд. — Он все утро здесь расстраивал мне рабочий персонал.

— Кто он? — спросила Мадлен, снимая с полки заметки по делам своих пациентов. — Я до этого с ним ни разу не сталкивалась.

— Аласдэр Лэингг, главный хирург. Он великолепный врач, ты не думай… но такой геморрой работать с ним. Он побывал в Штатах по какой-то программе обмена в медицинских школах в Бостоне. Жаль, что они не оставили его у себя… — Пэт вдруг осеклась.

Мадлен подняла глаза и сощурилась. Потом она на мгновение закрыла глаза, мечтая сейчас о том, чтобы земля немедленно разверзлась, и они обе провалились сквозь нее. Перед ними на другом конце стойки стоял Аласдэр Лэингг с выражением увядающего презрения на лице.

— Доктор Сабо… когда вы будете свободны, — сказал он, и дрожь отчаяния пробрала Мадлен в эту минуту, — не проследите ли вы за тем, чтобы Чарльза Мортимера перевели на новый режим? Все необходимые указания вы найдете в его медицинской карте.

Он повернулся на каблуках и вышел из отделения.

— О, прекрасно, — сказала Пэт Миллер, сжала губы и пожала плечами. — Ну, меня, по крайней мере, он никогда не любил.

Мадлен чуть заметно улыбнулась. Куда уже хуже?

Однако хуже быть могло. В восемь часов того же вечера зазвонил ее пейджер, так грубо оборвав дрему, которая считалась редкой роскошью. Она взглянула на сообщение. «Немедленно отчитаться в ординаторской». Она вскочила с места, пригладила волосы и надела туфли. Что могло случиться? Она бежала по коридору, а сердце бешено колотилось внутри. Как только она открыла двери в отдел, то поняла, что она сделала. Или, скорее, не сделала. Мистер Лэингг стоял у кровати Чарльза Мортимера с выражением негодования на лице. Мадлен едва не лишилась чувств. «Как я могла забыть?» — спрашивала она саму себя, просматривая вновь и вновь историю болезни, после того как немедленно приняла меры и из аптеки уже были доставлены нужные лекарства. Почему она не сделала этого сразу же, как только получила поручение утром? С горящими щеками она передавала мистеру Лэинггу карту, избегая его испытующего взгляда и пытаясь сохранять профессиональное спокойствие. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Ее шансы быть на хорошем счету в хирургической команде таяли на глазах. Скоро младшим консультантам станет известно, что Мадлен Сабо — рассеянная и неуклюжая, и даже стажеры не станут с ней работать. Команды сильно конкурировали между собой — попасть в лучшую было очень сложно. Да что, черт подери, с ней происходит? Она, смущенная, молча наблюдала, как мистер Лэингг обсуждает новый режим больного с персоналом медсестер. И при этом он ни разу не взглянул в ее сторону.