Десять правил обольщения - Сара Маклейн Страница 48

— Ник… — произнесла она пылко и вместе с тем смущенно.

— Да, красавица… я здесь. — Его губы были теперь возле ее уха, играя с мочкой, и мысли ее спутались. Она вздохнула, ощутив прикосновение его языка к своей коже. Его ладонь застыла на месте. Изабель снова задвигалась, но он не дал ей того, о чем она просила.

— Изабель! — В голосе его звучало тайное обещание. — Чего ты хочешь?

Она открыла глаза и взглянула ему в лицо, встретив сверкающий взгляд его голубых глаз — тех самых восхитительных глаз, что грозили свести ее с ума.

— Я хочу… — Она встряхнула головой. — Мне нужно…

— Позволь мне… — Он скользнул пальцем сквозь мягкий пушок, раздвигая нежные складки, и погрузился в ее жаркую глубину.

— Этого ты хочешь?

Изабель закрыла глаза, и из ее горла вырвался тихий стон удовольствия.

— Мм… Думаю, это именно то, что нужно… — Его рука начала двигаться, а он тихо шептал ей на ухо грешные слова, от которых ее бросило в жар. — Ты когда-нибудь трогала себя здесь, Изабель?

Она прикусила губу и отрицательно покачала головой.

— А не мешало бы… такая нежная… влажная… жаждущая…

Он ласкал ее пульсирующую плоть, давая ей то, что она хотела. Погружая один палец глубоко внутрь, он одновременно поглаживал большим пальцем центр ее наслаждения. Она вскрикнула, ощутив его там, и он произнес глухим голосом, хриплым от его собственного желания:

— Скоро ты достигнешь вершины блаженства. Ты это чувствуешь, дорогая?

Она кивнула, крепко зажмурив глаза, а он подводил ее все ближе и ближе к тому, чего она так отчаянно жаждала, но не умела назвать. Его большой палец двигался все быстрее и быстрее, а она прижималась к нему, забыв обо всем, кроме звука его голоса и ощущения его ладони в своем самом интимном месте.

— Ну давай, Изабель! Испытай страсть. Я с тобой.

Она напряглась, чувствуя, что стремительно приближается к пределу, и он приник к ее губам в жарком страстном поцелуе. Второй его палец присоединился к первому, проникая все глубже, в такт с движениями ее бедер, которые она приподнимала навстречу его руке в безмолвной просьбе дать ей все, что он может. Она ощущала под собой его длинное твердое естество, прижимавшееся к средоточию ее женственности, к тому месту, где ее томила эта нестерпимая жажда… где она больше всего в нем нуждалась. Ник откинулся назад, встретив ее невидящий взгляд.

Она в неистовстве выкрикнула его имя.

— Не сдерживайся, красавица, дай себе волю! Теперь ты моя.

И она взорвалась в его руках, забилась в конвульсиях, тесно прижимаясь к нему, прося о большем, хотя он уже дал ей то, что она хотела. И после того как затихли последние ее судорожные движения и страстные возгласы, Ник продолжал держать ее в своих крепких объятиях, пока она приходила в чувство.

Понемногу он начал приводить в порядок ее одежду. Она позволила ему завязать тесемки ее панталон, оправить юбки, придав складкам некоторое подобие прежнего состояния, затянуть шнуровку на платье. Покончив с этим, он прижал ее к груди, нежно поглаживая по спине, рукам и ногам.

«Так вот каково это — не быть одинокой».

Спустя некоторое время он крепко ее обнял и ласково поцеловал в висок.

— Думаю, нам лучше подняться, прежде чем кто-нибудь явится нас искать.

Эти слова вырвали Изабель из сладкого забытья, мгновенно вернув к действительности. Она выпрямилась, освободившись из объятий, и соскочила с его колен. Но ей пришлось опуститься на четвереньки, разыскивая шпильки, которые он разбросал.

Ник подался вперед и несколько секунд наблюдал за ней, затем произнес:

— Изабель, все в порядке.

Она подняла голову и посмотрела на него.

— Все далеко не в порядке, милорд.

Ник тяжело вздохнул:

— Мы снова вернулись к «милорду»? Неужели?

Она уже отползла в сторону, собирая шпильки. Отыскав последнюю, она встала, подошла к ближайшей статуе, чтобы положить их, и начала приводить волосы в порядок, одновременно изрекая в пространство возмущенным тоном:

— Я не должна была… вы не должны были!

— Ну что ж, пожалуй. Но я не собираюсь извиняться.

Она обернулась к нему:

— Это совсем не по-джентльменски!

Он встретился с ней взглядом. В глазах его пылал огонь.

— И тем не менее, Изабель… я получил огромное удовольствие. Думаю, и вы тоже.

Она покраснела.

— Вижу, я не ошибся, — сказал он, насмешливо приподняв бровь.

Изабель прищурилась, но побоялась, что ее отповедь не возымеет действия, когда она стоит с поднятыми вверх руками в попытке восстановить прическу.

— Вы неисправимы.

— Вы должны мне признаться, Изабель.

Она повернулась к нему спиной, пробормотав.

— Нет. Я не могу.

Он рассмеялся, откинувшись на спинку скамьи.

— Вы только что это сделали, красавица.

Она резко повернулась к нему:

— Не смейте так меня называть!

«Хотя мне это очень нравится».

— Почему нет?

— Вы прекрасно знаете почему, — прошептала она в ответ.

— Скажите мне, что вам было приятно, и я перестану.

— Нет.

Он нарочито одернул рукава своего сюртука.

— Как знаете. Мне больше нравится называть вас красавицей. Потому что так оно и есть.

— Ну хорошо. Мне было приятно.

— Я знаю, — ответил он с лукавой улыбкой.

Изабель пришлось отвернуться, чтобы скрыть собственную улыбку, вызванную его самоуверенностью.

Боже милостивый! Во что она ввязалась?

Она взглянула на Ника через плечо:

— Это совершенно неуместный разговор. Я настаиваю, чтобы вы прекратили.

Он рассмеялся над ее начальственным тоном:

— Изабель, я уверен, вы не станете возражать, что уже довольно поздно проявлять высокомерие.

— Вы слишком много себе позволяете! — воскликнула она, краснея.

Он окинул ее пылким взглядом:

— Уверяю вас, дорогая, в самый раз.

Она не совсем поняла слова, но его тон достаточно ясно говорил, что он имел в виду. Щеки ее запылали еще ярче.

— Мне нужно идти.

— Нет! — крикнул он вслед, поднимаясь со скамьи. — Не уходите. Останьтесь. Я должен попытаться проявить себя истинным джентльменом.

Изабель приподняла бровь, имитируя манеру, которую он так часто демонстрировал.

Ник снова рассмеялся: