Любовь леди Эвелин - Тина Габриэлл Страница 48

Эвелин сглотнула. Настал момент истины. Пора рассказать ему о своем предательстве, о своем романе, признаться, что она неподходящая жена для него. Она открыла было рот, но не смогла вымолвить ни слова.

«У меня нет выбора. Я должна ему сказать».

Эвелин сделала глубокий вдох.

— Рэндольф, я много думала. Я не уверена, что нам стоит вступать в брак.

Он нахмурил брови, но его взгляд оставался рассеянным.

— О чем ты говоришь?

— Я не могу выйти за тебя замуж. Пожалуйста, пойми. Дело не в трагических обстоятельствах, просто я…

Рэндольф схватил ее за руку и притянул к себе. Его голубые глаза блестели. Несмотря на ранения и одурманенность опием, он был на удивление силен.

— Пожалуйста, Эвелин. Помоги мне. Ты ведь меня не бросишь?

И слова, которые она собиралась произнести, застыли у нее на губах. Как она могла с ним спорить, когда он был ранен и сходил с ума от отчаяния?

Дрожащей рукой Эвелин погладила его светлые волосы.

— Не расстраивайся, Рэндольф. Я обо всем позабочусь.

Она не ответила на его вопрос, но он этого не заметил, успокоился и отпустил ее руку.

— Постарайся отдохнуть. — Эвелин встала, наполнила стакан водой и вышла из комнаты.

Джек и Саймон ждали за дверью.

— Ты в порядке? — спросил Джек.

Она молча кивнула.

— Я бы хотел поговорить с ним. Я как-то просил его дать мне рубашку, которая была на нем в день убийства.

— Окровавленную рубашку? Зачем она вам? — спросил Саймон.

— Она может оказаться полезной для расследования.

Саймон кивнул.

— Она осталась у Рэндольфа. Поговорите с ним, если он не спит.

— Он не спит, но ему надо отдохнуть, — вставила Эвелин.

— Это не займет много времени. — Джек открыл дверь спальни и вошел внутрь.

Эвелин набросилась на Саймона:

— О чем вы думали, когда пошли в пивную?

— Рэндольф не находил себе места и хотел подышать свежим воздухом. Я решил, что мне лучше пойти с ним, чем отпускать его в Шордитч одного. Мне просто не удалось его остановить.

Эвелин вздохнула, жалея, что выместила свое раздражение на Саймоне. Она была вся на нервах, ее мучили чувство вины и страх. В том, что Рэндольф пошел в пивную, нет вины Саймона.

— Вы хороший друг, Саймон. Как я могу отблагодарить вас за спасение его жизни?

— Вы ему нужны, Эвелин. Вы ведь его не бросите?

Эвелин поразил не столько вопрос, сколько внимательный взгляд Саймона. Она инстинктивно поняла, что он напряженно ждет ее ответа, как если бы на его месте был сам Рэндольф.

— Нет, я буду помогать ему во всем, — ответила она.

И это правда. Она сделает все возможное, чтобы помочь Рэндольфу, пока он не вернется к прежней жизни. Правда, она не собиралась говорить Саймону, что не собирается выходить замуж за его друга.

Джек осторожно подошел к кровати.

— Это Джек Хардинг, мистер Шелдон.

Рэндольф открыл глаза и попытался приподняться.

— Лежите.

— У меня сломаны ребра. Ужасная боль.

— Боль — это хорошо. Значит, вы еще живы.

— Что хорошего в такой жизни, если за мной охотятся?

— Тут вы правы. В конце концов сыщики доберутся и до этого дома.

Рэндольф поморщился.

— Вы мой адвокат. Вы можете что-нибудь сделать?

— Самое лучшее, что мы можем сделать, это найти убийцу. Скажите, вам известно о дневнике Бесс Уитфилд?

— Дневнике?

— Да, костюмерша в театре сказала, что Бесс аккуратно вела дневник, куда среди прочего записывала и имена своих любовников. Вам известно, где она его держала?

— Я не знаю ни о каком дневнике.

— Подумайте хорошенько, мистер Шелдон. Если мы найдем дневник, там может оказаться имя убийцы. Нам известны два ее последних любовника, в отношении которых мы проводим расследование, но были еще и другие — простолюдин и загадочный покровитель. Я хочу допросить их обоих.

Рэндольф пожал плечами:

— Ничем не могу вам помочь.

— А как насчет рубашки, которая была на вас в тот вечер, когда вы нашли тело Бесс?

Рэндольф тяжело вздохнул:

— Я собирался ее сжечь, но сохранил ее лишь потому, что вы так просили. Теперь она связана с ужасными воспоминаниями.

— Где она?

— Сунул ее в гардероб.

Джек подошел к шкафу в углу. Сев на корточки, просунул руку за заднюю стенку, нащупал ткань и извлек на свет измятую окровавленную рубашку.

— Как это вам поможет? — спросил Рэндольф.

— Предоставьте это мне.

Дверь спальни открылась, и Джек вышел в коридор с белой рубашкой в руках. Кое-где она была заляпана потемневшими, засохшими пятнами крови Бесс Уитфилд. При виде рубашки Эвелин стало нехорошо.

— Это она?

— Нам повезло, что он ее не выбросил.

Эвелин хотела расспросить про рубашку, но Джек опередил ее:

— Хорошо бы Рэндольфа осмотрел врач. Я знаю одного, который живет недалеко отсюда. Пошлю ему записку.

— Ему можно доверять? — озабоченно поинтересовался Саймон.

— Да, это мой бывший клиент. Он мне кое-чем обязан.

Эвелин вздохнула с облегчением.

— Спасибо. Его ребра заживут, но меня беспокоит удар по голове.

— Врач его осмотрит. А теперь нам пора идти, Эви.

— Я останусь с ним на ночь, — сказал Саймон. — На случай, если ему что-нибудь понадобится.

Эвелин с трудом сдержалась. Это она должна была заботиться о Рэндольфе, помогать ему в беде, она, а не Саймон.

— Я скоро с вами свяжусь, — пообещал Джек.

Он взял Эвелин под руку и помог ей спуститься по лестнице. Они уже были у входной двери, когда она вспомнила, что забыла сумочку.

— Оставила ее в комнате Рэндольфа. Подожди, я сейчас вернусь. — Эвелин подхватила подол платья и повернулась к лестнице.

— Я с тобой.

Они поднялись наверх и замерли на месте, услышав голоса.

Спорили Саймон и Рэндольф.

Эвелин удивленно взглянула на Джека, но он лишь приложил палец к губам.

— Он спрашивал про дневник, — произнес Рэндольф.

— Что ты ему сказал?

— Что понятия не имею, о чем он.

— Зачем?