Недотрога для плейбоя - Анастасия Градцева Страница 48

– Я все могу.

Ушел в спальню и принес мне белую футболку с ярким принтом. Я ее на нем как-то видела.

– Спасибо.

– Не за что.

Когда я переоделась и пришла на кухню, Кирилл стоял у окна, ко мне спиной.

– Как себя чувствуешь?

– Лучше.

– Хорошо.

И снова замолчал.

Теперь, когда туман в голове немного рассеялся и мозг стал включаться, я вдруг сразу начала думать о многих вещах. Получалось плохо, но телефон я все же додумалась пойти проверить.

Нашла там ответ от мамы «Хорошо, но не позже десяти, завтра на учебу».

Три сообщения от Ули и десять пропущенных звонков.

От букв в глазах начинало неприятно рябить, поэтому Уле я записала голосовое. Сказала, что со мной все нормально, пусть она не переживает.

– Если бы она не переживала, ты бы сейчас не тут сидела, а стонала под Стасиком, – заметил Кирилл, и его губы исказились в неприятной усмешке.

– В смысле?

– В коромысле. Твоя подружка где-то добыла мой номер, позвонила мне и сказала, что ты уехала со Стасом полтора часа назад и что она не может до тебя дозвониться. И волнуется.

– О, – я даже не нашлась, что сказать. Почему-то до этого момента я не задавалась вопросом, откуда Кирилл взялся в том клубе. Просто появился и спас меня, как в красивых сказках. Правда, сказочные принцессы в момент спасения обычно не страдают от алкогольной интоксикации.

– Откуда ты знал, куда ехать?

– А я и не знал. Хорошо, что Стас на тачке поехал. Я смотался сначала к его дому, машины там не было. Потом к кинотеатру – тоже нифига, потом в его любимый клуб – и бинго. Так что просто повезло, что относительно быстро нашел.

– Спасибо, – неуклюже выдавила я, понимая: слова сейчас плохо отражают то, что я чувствую.

Кирилл неопределённо повел плечом, и было неясно, то ли он принимает мою благодарность, то ли наоборот отказывается от нее.

– А ты, получается, тоже волновался? Раз поехал меня искать? – спросила я и сама испугалась своего вопроса. Все же алкоголь что-то делал со мной, убирая шторку между мозгом и речевым аппаратом. А ведь не все, о чем думаешь, стоит озвучивать! Но я уже сказала. Слова обратно в рот не запихнешь.

– Получается, волновался, – ровным голосом ответил Кирилл. – А что? Не должен был?

– Нет, то есть да, – смешалась я, не очень понимая, что сказать. И еще раз пробормотала «Спасибо», на которое он никак не отреагировал.

– Надо через полчаса везти тебя домой, – наконец произнес Кирилл, не глядя на меня. – Одевайся, постоим на улице немного, а потом поедем.

– Зачем? Там же холодно.

– Свежий воздух хорошо прочищает мозги после бухла. Ты первый раз пила?

– Да, – я неожиданно смутилась.

– Дурочка, – снова вздохнул он, но я даже не обиделась. Ведь, честно говоря, Кирилл был прав.

На улице было хорошо. Холодно, но хорошо.

Кирилл достал сигареты, повертел пачку в руках, а потом вдруг протянул ее мне:

– Будешь?

– Ты чего, я же не курю.

– Откуда я знаю, может, ты решила удариться во все тяжкие. Бухло, беспорядочные половые связи, сигареты…

– Я же сказала, что не курю!

– То есть по поводу всего остального у тебя возражений нет?

– Кирилл! – вспыхнула я. – Хватит говорить ерунду.

– Хватит делать ерунду, – в тон мне отозвался он. – Особенно, чтобы мне отомстить. Оно того не стоит.

Злость мгновенно улетучилась.

– Прости.

– За что?

– Ну что заставила тебя сегодня встать на колени. Я знаю, что это было мерзко.

– Забей. Если тебе от этого стало легче…

– Не стало.

– Тогда и правда жаль, – иронично ухмыльнулся Кирилл. – Зря позорился!

– Да вообще всё зря. Всё, что было, – выдохнула я горячо.

– То есть ты бы хотела отмотать на самое начало? Не идти на эту вписку и вообще никогда со мной не встречаться? – вопрос был задан с вежливым интересом, но мне показалось, что Кирилл напряженно ждет ответа.

Еще вчера и даже сегодня днем я бы крикнула «Да!», но сейчас почему-то не могла.

– Не знаю, – честно призналась я. – Может быть, но только для того, чтобы начать всё заново. С чистого листа. Чтобы не было этого спора и все у нас было по-нормальному.

– Хорошая идея. Жаль, что в жизни так не бывает, – хмыкнул Кирилл и разблокировал сигнализацию. – Поехали. И постарайся не заснуть в машине, тебя после холода сейчас развезет, но ты держись.

Он был прав: в сон клонило ужасно, глаза слипались, голова падала на грудь, но меня каждый раз вырывал из забытья командный голос Царева:

– Не спать! Крис, кому говорю! Терпи, скоро приедем!

Когда наконец мы оказались возле моего дома, Кирилл достал мне с заднего сиденья рюкзак, положил на колени и спокойно проинструктировал:

– Не дышишь на родителей и вообще сильно не отсвечиваешь. Говоришь, что устала и есть не хочешь, забуриваешься в свою комнату и ложишься спать. Не забудь себе воду поставить около кровати. Поверь – пригодится.

– Спасибо, я твой должник, – сонно выговорила я, с трудом удерживаясь от зевка.

– Ты должник своей бдительной подруги, – резко возразил Царев. – Мне ты ничего не должна.

И, дождавшись, пока я выползу из машины и дойду до подъезда, дал по газам и уехал.

Кто бы знал, каких трудов мне стоило сегодня встать и приехать в универ! Пусть не к первой паре, но все-таки. Кроме отвратительного физического состояния, меня еще дико мучил страх того, что в универе будут сплетничать о том, как меня напоили и чуть не изнасиловали. Вчера я еще могла противостоять их нападкам, но сегодня мне было так хреново, что я не смогла бы спокойно выслушивать эти гадости. Наверняка бы расплакалась.

Но я зря боялась. Вчерашнее происшествие осталось между мною, Кириллом и Стасом. Судя по всему, никто из наших местных гиен об этом не пронюхал, и слава Богу! А историю со спором и моими фотками все, как ни странно, позабыли и теперь увлеченно обсуждали новую скандальную тему. Второкурсница из переводчиков, оказывается, беременна! Инфа сотка! И всем было дико интересно, от кого, учитывая, что встречалась будущая молодая мама сразу с двумя: с парнем из своей группы и с физиком из первого корпуса. Пока у наших одногруппников велась горячая дискуссия по этому поводу, мы с Улей сидели в стороне, не принимая участия в общем веселье.

– Ты как? – осторожно спросила подруга, с состраданием глядя на мое бледно-зеленое, опухшее лицо.