В тихом семейном омуте - Вера Колочкова Страница 48

– Нет. Не так. Я очень любил ее, понимаешь? Впрочем, почему любил… Я ее и сейчас люблю. И это сильнее меня, это… Это как рок… Как проклятие… Я заложник своей роковой любви, Таечка. Марго – это мой демон. Мой демон на всю жизнь… А демона из себя изгнать невозможно, к сожалению.

– Ну да… Лучше других убивать, ни в чем не повинных… А потом списывать все на рок, на демона, на опухоль…

– Они были виновны, Таечка. Виновны в том, что захотели иметь от Влада детей. Марго не могла этого допустить, потому что считала, что только у нее есть право…

– Право на Влада? Потому что она его когда-то спасла?

– Да, ты умная девочка. Ты все понимаешь. Ты все проанализировала и сделала свои выводы… Но почему ты не послушала меня тогда, в кафе? Когда я тебя просил?! Ты ведь могла догадаться, что я и тебя тоже должен…

– Почему же? Я догадалась. Вы сегодня утром как раз и хотели меня убить. Когда я из консультации выходила. Подкараулили, когда я из подъезда выйду, ехали вслед за мной… Потом стояли, ждали, когда я выйду и подойду к переходу. И поехали на красный свет светофора. Прямо на меня. Ведь так все было, Филипп?

– Да. Так и было. Все правильно. Я собирался тебя убить. У меня не было другого выхода. Марго сходила с ума, и я должен был… Вернее, должен был заставить себя это сделать…

– Так отчего же не сделали? Отчего дело не довели до конца?

– Я не смог. Не смог сделать последнее движение рукой, направив машину еще на пару сантиметров в твою сторону. Не смог…

– Но почему, Филипп?

– Да это все долго объяснять, Таечка… Я ведь и сразу не мог. Я знал, что не смогу. Но Марго требовала… Она сейчас находится в ужасном состоянии, понимаешь? Она не владеет собой. И потому я решил уехать… Но сначала я должен был, просто обязан был тебя предупредить…

– О чем предупредить, Филипп?

– О том, что Марго не остановится. Она уже не может соскочить с этой идеи-фикс, что Влад не должен иметь детей от других женщин. Я не знаю, что она может придумать, но… Хотя, как знать, как знать… Может, мое исчезновение даст хороший эффект… Будет тем самым провокативным фактором, который приведет ее в чувство. Очень хочется на это надеяться, но я не знаю, не знаю… И вот еще что, Таечка! У меня к тебе просьба. Не надо о нашем разговоре рассказывать Владу…

– Почему не надо, Филипп? Я обязательно ему все расскажу!

– Не надо, Таечка. Ну сама подумай – зачем? Как он будет жить дальше, узнав, что это Марго убивала всех его женщин? Пусть моими руками, да… Но ведь это она убивала. Пожалей его, не говори ничего…

– А я думаю, Филипп, ему тоже нужен этот самый… Провокативный фактор. Ему тоже надо выйти из состояния этой роковой благодарности, этого чувства неизбывной вины… Марго ведь ему жизнь спасла, нырнув за ним в ледяную воду, вы же знаете!

– Да кому же знать, как не мне… И ты это сейчас хорошо сказала – про роковую благодарность. Это ведь действительно тяжкий крест – быть пожизненно благодарным и не иметь возможности отплатить… Хотя он мог отплатить, женившись на Марго, как она хотела. Но он полюбил другую… Оттого и остался с еще более тяжким грузом вечной благодарности. Той благодарности, которая тоже становится демоном, отравляет существование и ослепляет… Вот и Влад твой – он же слепой. Да, он любит тебя, но он слепой… А если еще и узнает, что Марина и Таня из-за него погибли, что есть в этом его вина, хоть и косвенная… Что с ним будет, Таечка, ты подумала?

– Я разберусь, Филипп. С Владом я как-нибудь сама разберусь.

– Да, ты разберешься, я знаю. Ты умная и смелая девочка. И ты мне всегда нравилась этой своей… Наивной смелостью… Знаешь, кого ты мне все время напоминала?

– И кого же?

– Героиню романа «Джейн Эйр». Да и сюжет, в общем, похож… Не находишь? Ты любишь мужчину всем сердцем, но у этого мужчины есть свой демон в лице другой женщины… Но я не за этим сюда пришел, чтобы признаваться тебе в симпатии. Я пришел предупредить тебя, что демон не исчезает из твоей жизни. Марго найдет способ, чтобы тебя убить. Хотя… Еще раз повторюсь – не могу этого утверждать… Бывает, и демоны выздоравливают и становятся ангелами. Остается только на это надеяться, что ж…

Филипп вытянул руку, озабоченно глянул на часы. Протянул деловито:

– О-о-о… Время уже поджимает. Надо идти. Надеюсь, ты меня услышала, Таечка. Прости меня, если сможешь. Хотя… Чего это я? Зачем мне твое прощение, если я сам себя никогда простить не смогу?

– Погодите… Погодите, Филипп… – тихо произнесла Тая и отчаянно глянула на Сережу.

Но тот уже поднимался с места и быстро шел к ним. И положил руку на плечо Филиппа аккурат в тот момент, когда он собирался встать с места.

Филипп застыл на мгновение, потом повернул медленно голову…

– Сидите на месте, иначе мне придется надеть на вас наручники, – довольно холодно проговорил Сережа и сел на другой стул. И скомандовал Тае так же холодно: – Дай сюда диктофон, пусть у меня будет!

Тая выудила диктофон из кармана, протянула Сереже, и тот ухватил его цепко, спрятал в свой нагрудный карман.

– Кто это, Таечка? – как-то тихо и невыразительно спросил Филипп.

– Это мой друг… Он в полиции работает. А как вы хотели, интересно? Чтобы я пришла на встречу одна?

– Да… Я думал, ты придешь одна… Выходит, я тебя и впрямь недооценил, Таечка. И знаешь, я даже благодарен тебе сейчас… Благодарен за тот самый пресловутый провокативный фактор, о котором мы только что говорили. Даже как-то в голове прояснилось и легче стало… Да, пусть так и будет. Это хорошо, это правильно. Все равно я с этим больше жить не могу. Что мне полагается за двойное убийство, молодой человек, не подскажете? – вежливо обратился Филипп к Сереже.

– Не знаю. Это суд решит, – жестко ответил Сережа.

– Да лучше тюрьма, чем такая жизнь… Детей только жалко, даже предположить не могу, что с ними теперь будет. И Марго жалко, как это ни странно звучит… Она ведь несчастная женщина, она слишком любит Влада…

– А вы? Как вы жили с ней, если знали, что она любит другого? – не утерпел Сережа и глянул на Таю, будто именно она должна была ответить.

– Вот так и жил… – пожал плечами Филипп. – Я ее в такой же болезненной степени люблю, как и она любит другого… Ты ведь, парень, тоже эту девушку любишь, правда? – спросил Филипп неожиданно, показав подбородком на Таю. – И тоже готов сделать все, о чем она тебя ни попросит? Ведь так? Ты береги ее, парень, в обиду никому не давай…

Сережа слегка дернул головой, ничего не ответил. А на Таю накатило вдруг что-то непонятное, необъяснимое… Ей вдруг стало жалко Филиппа.

Да, жалко! Несмотря на все ужасные факты его жизни, о которых он ей только что рассказал! И бесполезно было как-то анализировать эту жалость, объяснять как-то… Она была, и все. Сжимала в кулак сердце и душу. И даже слезы были готовы пролиться вот-вот…