Мой возлюбленный негодяй - Айрис Джоансен Страница 48

Дэлвинд Марианна увидела на следующий день сразу же после полудня. Это был большой охотничий дом с крытой тростником крышей. Величественные сосны, как стражи, окружали его. А перед домом сверкало маленькое серебристое озерцо, покрытое льдом.

Как только они оказались на дворе перед конюшней, Джордан спешился и снял Марианну с седла. Тут же отпустив ее, он зашагал к двери.

— Осторожно, ступенька обледенела.

С той минуты, как они утром на рассвете выехали из Камбарона, он вел себя спокойно, почти равнодушно. Марианна медленно прошла за ним в дом и оказалась в просторном квадратном холле, куда выходило сразу несколько дверей. До блеска отполированная дубовая лестница с причудливыми резными перилами вела на второй этаж.

— Думаю, тебе здесь будет удобно. — С этими словами Джордан снял шляпу и перчатки, швырнул их на столик с инкрустацией из цветного дерева, стоявший у самой двери. — Здесь немного прохладно. Я зажгу камин.

Она с раздражением подумала, что он обращается с ней с такой важностью, словно она почетная гостья, а не будущая его наложница.

Пройдя через комнату, он стал на колени перед громадным каменным очагом.

— Пока мы здесь живем, слуг у нас не будет. Тебе придется довольствоваться моими скромными услугами. Думаю, их будет достаточно, чтобы удовлетворить твои потребности. В Дэлвинде я веду очень скромный образ жизни, но это как раз в твоем вкусе. Ты все время жаловалась на то, что Камбарон слишком велик.

Марианна оглядела «простую» гостиную-холл. В центре комнаты стоял длинный, сверкающий полировкой стол, за который можно было бы усадить человек двадцать. На резном буфете у дальней стены поблескивали серебряные бокалы и хрустальные графины. Над камином гобелен, выполненный в зеленых и кремовых тонах, изображал вооруженную копьем Диану, нападающую на кабана.

Джордан заметил, что Марианна разглядывает гобелен.

— Это отвратительное произведение приобрел мой отец. Его всегда привлекали женщины с кровожадными наклонностями. Я никогда не мог этого понять: он был совершенно неспособен противостоять им по духу и, в конце концов, начинал их ненавидеть. — В камине вспыхнул огонь, и отсветы пламени заиграли в глазах Джордана. — Я распорядился, чтобы в конюшне поселились двое мужчин, которые будут присматривать за лошадьми, приносить уголь, дрова для растопки и тому подобное, — Он сделал паузу. — И они получили указания не выпускать тебя отсюда.

— Удивляюсь, что вы не заточили меня в темницу в Камбароне, — с горечью отозвалась Марианна.

— Как я мог поступить столь бесчувственно! Когда мы впервые о ней говорили, мне показалось, что ты испытываешь по этому поводу некоторые опасения. И потом — темницы сейчас вышли из моды. Теперь популярны охотничьи домики. — Он встал и направился к ней. — Скоро станет совсем тепло. Сними плащ.

Марианна не шелохнулась.

— Сними плащ, — мягко повторил он и, не дожидаясь ее согласия, стал расстегивать верхнюю пуговицу. Она вздрогнула, когда его горячие пальцы прикоснулись к пульсирующей жилке на ее шее. — Это не та преграда, которую нельзя преодолеть. — Он снял плащ с ее плеч и бросил его на глубокое кресло, стоявшее у камина. Взгляд его скользнул по свободного покроя амазонке, которая, как и вся остальная одежда, придуманная Дороти, придавала Марианне облик маленькой девочки. — И этот отвратительный наряд — тоже. Он меня только раздражает.

— Я и не собираюсь угождать вам, — вызывающе сказала она и с досадой добавила: — Все это глупости. Не знаю, чего вы надеетесь добиться, привезя меня сюда.

— Я надеюсь убедить тебя поступать разумно.

— То есть делать то, что выгодно вам! За последние три года вы этого добиться не смогли.

— Потому что Грегор пожалел бедную голубку, и его жалость оказалась удивительно заразительной. — Шагнув вперед, он распустил ленту, которая стягивала одну из ее кос. — Но теперь я от жалости избавился. Терпение и млеко человеколюбия явно оказались бесполезными. Стой спокойно! Я всегда ненавидел эти косички. — Он развязал вторую косу. — Так-то лучше. — Густые пряди светлых волос заструились у него между пальцев. — Гораздо лучше. Пока мы будем здесь, не смей их снова заплетать.

Его действия были вызывающе интимными, распущенные волосы тяжело и чувственно легли ей на плечи. Он почти не прикасался к ней, но она ощущала жар его тела и знакомый, присущий только ему запах кожи и чистого льняного белья. У нее возникло странное ощущение, словно с каждым вдохом он входит в нее, заполняя все ее существо. Поспешно отступив на шаг, она спросила:

— Где я буду спать?