Во имя любви. Возмездие - Мануэль Карлос Страница 48

Бранка имела гордый и неприступный вид, но внутри у нее все кипело от негодования и обиды. Все, что поначалу шло так удачно, разваливалось буквально на глазах. Еще несколько дней, и Нанду, от которого она так ловко было избавилась, выйдет на свободу, и Милена вновь заведет разговор о свадьбе. Да что там разговор?! Распишется, и дело с концом! С голодранцем. Нищим! Убыток номер один.

А Изабел? Нет, убыток номер один – это Изабел. Фернанду – номер два. А катящаяся в пропасть фирма, из которой ушел Атилиу, – номер три.

Теперь Бранка не видела для себя иного выхода, кроме раздела имущества. От чужих хищных рук нужно было спасти хотя бы свою долю! И немедленно получить от Арналду пятьсот тысяч долларов, которые она заплатит Фаусту за то, чтобы ее имя не трепали в полиции попусту, а главное, чтобы Милена не узнала, какую роль сыграла ее мать в осуждении Нанду, и не стала навек ее смертельным врагом.

Ну что ж, Бранка была готова начать борьбу за свои интересы против Изабел. В конце концов, на Нанду ей наплевать. Пусть Милена мыкает с ним горе, пусть живет, если хочет, в нищете! Бранка умывает руки.

Но Изабел Бранка выкинет из фирмы и не допустит утечки семейных денег. Арналду должен разделить их между женой и Марселу, а остальные своим своеволием и непослушанием заслужили кукиш с маслом. В раздражении Бранка позволяла себе простонародные выражения, а иногда куда более крепкие.

Она дождалась, пока Арналду спустится из своей спальни, позвала его к себе в будуар и начала неприятный разговор.

– Мне нужно пятьсот тысяч долларов, – заявила она мужу с ходу с такой непринужденностью, будто просила несколько реалов на булавки.

Арналду внутренне ахнул.

– Ну и аппетит! – произнес он. – Зачем тебе такая сумма? Мы не располагаем такими средствами.

– Понимаю, – медленно произнесла Бранка, – все средства, которыми мы располагаем, ты тратишь на любовницу. Ей не жалко и миллионов, а мне… Ну так знай, на что мне нужны деньги! Мне приходится спасать свою шкуру!..

И она с гордостью рассказала, как подвела под монастырь Нанду и как плохо внезапно обернулось дело.

Арналду не слишком удивился. Он успел неплохо изучить свою жену. Бранка всегда отличалась пристрастием к авантюрам и тем бесчувствием, которое позволяет задумывать их и осуществлять. Арналду это бесчувствие претило и раньше, а уж теперь, когда отношения у них окончательно испортились, оно ему было отвратительно. С Бранкой они уже не были теми надежными партнерами, которые из одного только чувства сообщничества всегда выручают друг друга. В общем, ему не слишком хотелось отваливать такие деньжищи Бранке, о чем он ей и сообщил.

– Я навредила какому-то жалкому пилотишке, – возмутилась она, – а ты обкрадываешь всю страну! Ты же переводишь деньги за границу с тем, чтобы не платить налогов! А знаешь, что за это бывает?

Арналду прекрасно это знал и поэтому действовал с максимальной осторожностью.

– Все, что у нас есть за границей, лежит на нашем с тобой общем счете, – напомнил он, пытаясь образумить жену. – И сумма совсем невелика. Минимум, который мы отложили себе на старость.

– Невелика? Неужели? Значит, Изабел блефовала, когда трясла передо мной пачками переведенных счетов на сумму больше ста миллионов? Значит, мне не о чем волноваться, суд тебе не грозит, и я могу потребовать обратно драгоценности и квартиру, которую ты купил своей любовнице в обход интересов семьи, растранжирив наши денежки! Что ж, я охотно пойду на этот скандал, ты меня знаешь! Ни перед чем не остановлюсь и выведу Изабел на чистую воду. А заодно и тебя вместе с ней.

Арналду знал, что Бранка способна и не на такое, что она действительно ни перед чем не остановится, а поскольку блефовал сейчас он, то он и задумался, как ему выйти из этого крайне неприятного положения.

– Изабел тут ни при чем, – сказал он. – У нее свои доходы, она все покупает на свои деньги. Если я ей что-то и дарил, то по мелочи.

Бранка задохнулась от бесстыдной лжи мужа.

– Я требую раздела имущества, – произнесла она, – я не хочу, чтобы меня и моих детей обкрадывали!

– Что за глупости, Бранка! – Арналду не был готов к разделу. Свой заграничный счет он лелеял, как садовник лелеет любимую оранжерею. Это был его рай, Эдем, почва, питающая его фантазии, мечты и надежды. И вот в этот райский сад врывалась вихрем Бранка и начинала кромсать его и уродовать. Арналду мгновенно занял оборонительную позицию.

– Я не вижу необходимости дробить капитал, – сухо сказал он.

– А я вижу! – продолжала наступать Бранка. – Еще немного, и ты окончательно пустишь детей по миру. Я должна позаботиться об их интересах, и в первую очередь о Марселу, который не щадя себя трудится в интересах семейной фирмы!

– Ну тогда уж большую часть нужно выделить Милене, – включился в разговор о детях Арналду, – она девочка, ей нужно в жизни иметь подспорье, когда она выйдет замуж…

– За голодранца! – чуть ли не взвизгнула Бранка. – Единственный благородный человек с аристократическими манерами в этом семействе – Марселу! Он и заслуживает большей доли! Остальные просто ничтожества, которые пошли в тебя и унаследовали твой вкус к помоечным знакомствам – что Милена, что Леу!

– Говоря о помоечных знакомствах, ты имеешь в виду себя? – Арналду разозлился всерьез и не мог не наступить Бранке на больную мозоль. – А если ты считаешь, что Марселу пошел исключительно в тебя, то я не вижу, откуда ему набраться такого уж аристократизма!

– Он пошел в своего отца! – гордо заявила Бранка.

– То есть ты хочешь сказать, что он не мой сын? – уточнил Арналду.

Бранка уже поняла, что сморозила страшную глупость. Она и раньше, желая побольнее уязвить мужа, намекала на то, что только мать может знать, кто отец ее детей, но никогда еще не заявляла об этом с такой откровенностью. Она тут же замяла этот разговор, продолжая настаивать на разделе. Арналду тоже не стал заострять внимание на сомнительном аргументе. Для него возникла угроза потери всего накопленного, иными словами, его лишали тех ослепительных возможностей, которыми он привык себя тешить и которые испробовал в поездке с Изабел в Буэнос-Айрес. Бранка собиралась его лишить не денег, а могущества, покоя, защищенности. За это он готов был сражаться до последнего.

– Я не отказываюсь от раздела, – заявил он жене. – Мы посоветуемся, как это лучше сделать, с юристом. Мне не кажется, что имеет смысл выделять Марселу, всех своих детей я люблю одинаково.

После схватки противники искали передышки, стремясь обдумать дальнейшие военные действия. Им было нужно перемирие, и они пошли друг другу навстречу.