Незнакомцы у алтаря - Маргерит Кэй Страница 47

Мари смотрела прямо перед собой. Надкусанная лепешка так и лежала на тарелке. Снизу доносились глухие удары; они вспомнили, что сейчас время отлива. Рядом со старым причалом вырос остов нового, отчего бухта стала похожа на рот, в котором вырастают новые зубы.

Мари бросила в чай кубик сахара, очевидно забыв, что уже положила два, и сделала большой глоток.

– Я любила его, но это не значит, что я не замечала его недостатков, а у него их хватало. То, что сказал мой брат Доддс на прощении, чистая правда. Я годилась для того, чтобы согревать лэрду постель, и все. Правда, надо отдать ему должное, он никогда не притворялся и поступил со мной, как ему казалось, по справедливости. Назначил мне пенсию и перевел на мое имя ферму. Расплатился за оказанные услуги, – с мрачным видом заключила она.

– Но вы ведь все равно его любили.

Мари грустно кивнула:

– Он знал, что ради него я бы на все пошла. До прощения я думала, что смирилась с единственной жертвой, которую я принесла ему, но старый лэрд лежит в могиле, а я состарилась, и уже поздно, так что о чем говорить…

Она так крепко обхватила пальцами пустую фарфоровую чашку, что Эйнзли показалось: чашка вот-вот разобьется.

Она мягко расцепила пальцы Мари и налила им обеим еще чаю. Хотя в конце сентября солнце было теплым и все куры в курятнике спрятались в тень, она дрожала.

– Ребенок, – тихо сказала она, потому что ей пришло в голову единственное объяснение. – Вот чем вы пожертвовали ради него!

Мари кивнула:

– Он бы не потерпел, чтобы я носила его ребенка. Конечно, он лэрд, помещик, ему и в голову не приходило думать об осторожности, когда он сеял свое семя. Если оно прижилось, это уж моя забота. Он дал мне все понять, и я позаботилась о том, чтобы последствий не было. Хотя я не делала того, чем занималась моя мать, о таких вещах знала достаточно.

– Колдунья? – У Эйнзли кружилась голова. – Хотите сказать, что ваша матушка действительно умела произносить заклинания?

Мари пожала плечами, но лицо у нее сделалось встревоженным.

– Она смолоду была целительницей, знахаркой. Варила зелья из лекарственных трав, но обладала и другими силами. Проклятие, которое произнес Доддс… не скрою, миссис Драммонд, я и сама подумывала о том же.

– Чтобы род пресекся, – еле слышно произнесла Эйнзли.

– Я позаботилась о том, чтобы у меня не было детей. Еще один ребенок лэрда умер четырнадцать лет назад. Остался только Иннес, миссис Драммонд. Вы, наверное, думаете, что я дура, раз верю в проклятия, но я знаю, каким мощным был дар моей матери. Пожалуйста, простите, что я говорю о таких личных вещах, но я не могу вам передать, как мне хорошо, когда я вижу, что вы… что у вас… в общем, что между вами все ладно. А я надеялась… повторяю, вы, наверное, думаете, что я дура, раз волнуюсь из-за какого-то проклятия, – и все же я надеялась, что вы, может быть, успокоите меня и скоро мы узнаем хорошую новость. Помните – насчет урожая, о котором я говорила вначале?

Густо покраснев, Эйнзли с шумом отпила чай и поперхнулась. Мари смотрела на нее со странной смесью предвкушения и тревоги. Она верила в проклятие, и, судя по тому, как обстояли дела, возможно, она права. Эйнзли нарочно долго вытирала чай салфеткой, а сама старалась взять себя в руки.

– Какая же я глупая, – сказала она. – Обычно я не бываю такой неуклюжей.

– Я вас расстроила.

– Нет! – Эйнзли лучезарно улыбнулась. – С чего бы… Я просто… Ну да, тема довольно щекотливая. Хотя, по-моему, вполне естественно, что люди интересуются… – Она положила испачканную салфетку на недоеденную лепешку. – А люди правда интересуются? Неужели вопрос о наследнике так важен?

Мари посмотрела на нее так, словно она спросила, нужен ли земле дождь.

– Поместье переходило от отца к сыну с незапамятных времен!

Так же говорил ей и Иннес еще в Эдинбурге, во время их первой встречи. Тогда ему было все равно, но тогда он еще не приехал в Строун-Бридж и не знал, как поступить с неожиданно свалившимся наследством. Теперь все по-другому. Эйнзли вспомнила, какая боль слышалась в его голосе несколько дней назад, когда он наконец признал, сколько Строун-Бридж для него значит и как отчаянно он хочет оставить здесь свой след. Пройдет совсем немного времени, и он поймет, что наследник является жизненно важной частью его возвращения.

Эйнзли лучезарно улыбнулась Мари:

– Вы верно заметили, сейчас еще рано о чем-то говорить.

Провести Мари оказалось не так просто.

– Что-то не так? – резко спросила она. – Если что, я ведь могу вам помочь.

Эйнзли попыталась улыбнуться, но улыбка быстро увяла.

– Что вы имеете в виду?

– Как есть способы кое-чему помешать, так есть способы и помочь.

– Магия?

– Моя мать всегда называла это по-другому: исцеляющим естеством.

Эйнзли неожиданно охватила острая тоска. Как будто ее ударили в живот; от сильного удара она словно надломилась. Невозможно не гадать, как помогло бы ей такое заклинание много лет назад. Хотя… о чем она только думает. Заклинание! Она велела себе встряхнуться. Она советовалась с учеными докторами, а с ними не поспорит ни одно заклинание.

– Если естеству требуется помощь, это уже неестественно, – ответила Эйнзли, радуясь, что голос у нее не дрожит.

Магия, черная или белая, настоящая или воображаемая, никак не вписывалась в ее жизнь. Она встала и начала составлять посуду на поднос.

На следующий день Иннес рано уехал с Йоуном в Ротсей, а оттуда в Глазго, где им предстояло вести переговоры с пароходными компаниями. Хотя Эйнзли начала скучать по нему, как только он уехал, она вместе с тем радовалась одиночеству.

Выйдя из дома, она направилась в сторону замка. Солнце светило сквозь листву рябин и дубов, окаймлявших аллею в парке. Папоротники выросли почти до ее пояса; они уже начинали буреть, издавая отчетливый запах: смесь влажной земли и старой кожи. Осень постепенно вступала в свои права. Чувствуя, как быстро уходит время, Эйнзли все больше нервничала. Хотя Иннес не заговаривал о ее возвращении в Эдинбург, у нее возникло ужасное чувство: скоро у нее не останется другого выхода.

Глядя на бухту со своего любимого места на террасе замка, она видела внизу Роберта Александера в окружении рабочих; все они держали в руках чертежи.

Новая дорога пройдет через скалу. Иннес хотел ускорить работы с помощью парового двигателя. После той ночи в бухте они проводили вместе много времени, склонившись над картами и конторскими книгами. Теперь она до конца понимала причину его отчаяния.

Здесь по-прежнему вели хозяйство на небольших фермах; каждый фермер производил столько, сколько было необходимо для удовлетворения его нужд. Все они держали немного крупного рогатого скота и овец, которые паслись на общем выгоне. Дополнением к семейному столу служила рыба, выловленная в заливе.