Четвертый муж - бесплатно! - Маргарита Южина Страница 47

Наконец Марина присела рядом – и Александр притянул ее к себе:

– Когда это ты успела сообщить подруге, что мы разводимся, а?

Он оказался близко-близко и смотрел прямо в глаза. Маринке было так хорошо чувствовать его тепло, но она не знала – а так ли ему хорошо? Или для него это обычный жест, продолжение игры? Она его только в щеку чмокнула, и то он вон как возмутился... И она повела плечами, скидывая руку.

– Я ей не про тебя говорила. Мы просто думали, что выйдем замуж хоть за кого, чтобы только усыновить детей. А потом разведемся. А о тебе я ей вообще не рассказывала. Вот она и подумала, что я вышла... хоть за кого и собираюсь развестись.

– А-а... теперь вам надо снова собраться и договориться, что вы будете создавать прочные семьи. И никаких разводов. В конце концов, раньше вон как женили – родители договорились, и все! Привели невесту, а жених ее первый раз видит! И ничего – жили, никаких разводов не знали.

– А говорят, что без любви... плохо. Год за два покажется, – осторожно проговорила Маринка.

– И что плохого? Получится жизнь в два раза больше! Насыщеннее, я бы сказал! И потом – почему же совсем без любви? Я вон очень доволен, как ты с Линой управляешься. Даже полюбить могу – мне ж нетрудно.

– Да больно надо это твое «полюбить»! Может он! Да я сама могу кого угодно полюбить и разлюбить! И вообще – видела я эту любовь знаешь где? – прошипела Маринка. – Пойдем, Ангелиночка, одеваться, мама с тобой гуль-гуль пойдет.

– Что это еще за «гуль-гуль»? Прекрати мне из ребенка идиотку делать! – возмутился Александр. – Надо же учить ее правильно говорить. Она уже потом сама поймет, как ей лучше говорить. Гулять! Линочка, пойдем с папой гулять. Пусть мама дома сама гуль-гуль делает! А то она у нас такая вся умная! Такая вся крутая! Она у нас кого угодно полюбить может. Вот и пусть влюбляется сидит. Вон в того медведя!

Он ловко поднял девочку и начал одевать. Маринка тоже стала одеваться – дочку она ему не отдаст! И вообще! Что это Ирбис-младший, специально приучает ее к себе, что ли?

Они так и гуляли – каждый держался за коляску одной рукой, и оба хранили молчание. Кто кого обидел – они так и не поняли, но и на перемирие идти первым никто не собирался.

Весь день они дулись как две мыши на крупу, а когда пришла пора укладываться спать, Ирбис заявил:

– На кровати буду спать я!

Кровать была одна, и стояла она в детской. Еще можно было спать на диване, но он стоял в гостиной, и тогда ночью можно было не услышать, если Ангелинка заплачет.

– А я где? – прищурилась Маринка. – Я на диване, получается, да?

– Ну ведь не в подъезде же! И тихо – ребенка разбудишь.

Маринка притихла:

– Хорошо. Слово мужчины – закон. Мне что – могу и на диване. А то с тебя станется – с твоими-то связями ты меня и в подъезд можешь выселить...

Она стелила себе на диване и не умолкала:

– Это еще хорошо, что у нас совсем маленький ребенок, а то с таким папашей у девочки бы вся психика расшаталась. Это ж надо додуматься – кормящую мать и на диван!

Ирбис не больно обращал внимания на ворчунью, он спокойно взял банное полотенце и, демонстративно гнусавя какую-то песенку, подался в ванную.

– Что и требовалось доказать, – кивнула Маринка, быстренько юркнула на кровать, укрылась и постаралась успокоиться. То есть ее совсем не волновало, что сейчас придет Александр, может быть, даже залезет к ней под одеяло. Естественно, она его прогонит! Но отчего-то так стучало сердце. То есть Марина изо всех сил делала вид, что у нее никакое сердце особенно не стучит и не екает. В конце концов, еще пока она здесь хозяйка!

Через несколько минут вальяжный Ирбис и в самом деле появился в дверях. Он, конечно же, сразу заметил на своей кровати даму, но деловито улегся и повернулся к замершей Маринке.

– И чего бунтуем? Договорились же – ты на диване!

– Знаешь что! Ты мужик, поэтому лучшее – женщинам и детям! – села на кровати Маринка. – Иди давай на диван, я тебе уже постелила!

– А-а... а я думал, ты по всем правилам... решила вспомнить про супружеский долг. Двигайся.

– Когда это я тебе задолжала?! – задохнулась от возмущения Маринка. – Да я...

– Тихо, Лину разбудишь, – спокойно проговорил Александр и развернулся к ней спиной.

Маринка тоже повернулась спиной и принялась отчаянно сопеть – дескать, она уже видит десятый сон. Она так долго старалась, что и в самом деле заснула.