Я все отдам за тебя - Дениз Робинс Страница 47

— Надо же! Вы только представьте, у меня есть близнец!

— Ты рад?

— Наверное. Я не знаю.

Я не стала уточнять, но имела возможность сравнить реакцию обоих братьев. Они очень похожи, конечно, но окружение и воспитание наложили свой отпечаток. Бинг — продукт английской жизни и традиционной английской школы. Немного застенчивый, робкий и стеснительный, он оказался не столь искушенным, как его выросший в Америке брат. Я всегда старалась стать Бингу другом, никогда не выставляла своих материнских чувств напоказ. Руди же был на сто процентов сыном Анны, такой же экспансивный и жизнерадостный.

— Хочешь увидеться с Руди? — спросила я.

— Да, но сначала мне с тобой поболтать хочется, мам.

Я была готова расцеловать его за эти слова, но молча сидела, оглядывая с ног до головы бедное обгорелое тельце, которое не вынесло бы объятий.

— Тебе не лучше, Бинг?

— Лучше, наверное. А как там Винстон?

— Я его еще не видала. Мы сразу в больницу приехали.

— Мне так хочется с ним повидаться.

— Обязательно повидаешься, скоро.

— Папа говорит, миссис Твист приходила навестить меня, но ее не пустили. А я бы хотел увидеться с ней, и с Беном тоже.

Бен — Бенедикт Флетчер — был лучшим другом Бинга.

— Может, ты и с Беном скоро увидишься, — сказала я.

— Когда я домой поеду?

Я изо всех сил сжала пальцы, стараясь придать голосу легкости:

— Надеюсь, что скоро, милый, но боюсь, все же придется немного подождать.

— Да, у меня пока еще все болит, — снова поморщился Бинг.

— О господи, — вырвалось у меня. — О господи…

— Мне не нравятся эти перевязки, — добавил он.

— Представляю себе. Но все говорят, что ты просто умница, молодцом держишься.

На длинных ресничках мальчика повисла крупная слезинка. У меня сердце остановилось, но я старалась не показать своей паники.

— Как бы мне хотелось, чтобы этого не произошло, мам.

— Нам бы всем этого хотелось, Бинг, но мы должны радоваться, что тебя вовремя достали.

— Я ведь не умру, правда?

— Конечно нет. Руди даст тебе свою кожу. Тебе объяснили насчет кожи близнеца?

— Папа говорил что-то, только я все равно не понял. Доктор Блэк говорит, что мне не стоит забивать себе голову.

— Доктор Блэк прав. Ни о чем не волнуйся.

Голова у меня на части раскалывалась, но я не обращала на это никакого внимания. Я оглядела пристанище моего сына. Шторки сегодня не задернуты — на улице пасмурно. Именно о такой погоде я и мечтала, жарясь под диким южным солнцем. Надо же, просто невероятно: всего несколько часов тому назад я изнывала от зноя в саду Хопкинсов.

На прикроватном столике покоился маленький походный будильник, который я ему подарила, и стопа книг. На обложке самой верхней из них красовался злобный индеец — Бинг с ума сходил по историям Дикого Запада. Рядом притулился кувшин с лимонадом и маленькая вазочка с розами из нашего сада, наверное, их миссис Твист прислала. На кровати лежало нераспечатанное письмо с заграничной маркой. Я узнала почерк крестной Бинга, которая вот уже несколько лет проживала на Майорке. Ни у кого не нашлось времени сообщить ей про аварию.

— Хочешь чего-нибудь, милый? — спросила я Бинга.

— Нет, мам, спасибо. Конфет бы съел, если мне разрешат. Здесь такое классное мороженое дают!

— Я спрошу насчет конфет, — пообещала я.

— Лакричника бы, любого, — мечтательно вздохнул Бинг. — И еще, мам, если Бена увидишь, спроси, поймал он еще одного крота или нет, ладно? Они с отцом как раз ловушки на них в тот день ставили.

— Обязательно спрошу.

Когда я сказала ему, что меня ненадолго пустили, он расстроился.

— Я хочу, чтобы ты осталась.

Я осторожно коснулась рукой его лба и погладила растрепанные волосы:

— Завтра я опять приду. Теперь я каждый день приходить буду, сыночек.

— Это хорошо, — сонно протянул он.

Глаза его закрылись, мои поглаживающие движения тут же сморили малыша. Мне было все равно, что там сестры мне говорили, я осталась с ним, пока он не заснул по-настоящему и перестал чувствовать боль.

Только в коридоре я позволила себе зарыдать, но поспешила вытереть слезы и высморкалась. И лишь тогда я поняла, что Бинг ни разу не упомянул слово «усыновление» и его новоявленную мать. По всей видимости, он так до конца и не принял этот факт и по-прежнему звал меня «мам».

Внезапно я почувствовала, как волна счастья накрыла меня с головой.