Вам хорошо, прекрасная маркиза? - Алина Кускова Страница 47

После спектакля привычно пошла домой.

– Екатерина! – позвал меня отдаленный мужской голос, и кто-то схватил за рукав пальто. – Постой!

– Ой, вот только не надо, Давыдов, – поморщилась я, изображая из себя уставшую звезду. – Мне от тебя ничего не надо ни вообще, ни в принципе, ни по большому счету!

– Зазналась, – резюмировал мужской голос. – А я хотел предложить тебе работу! И вообще-то я Николай Разумовский.

Николай Разумовский?!

Я обомлела.

Далеко вперед продвинутый Николай Разумовский ставил шекспировский «Сон в летнюю ночь» в новом видении через призму межличностных отношений современных поколений!

– Да, – он предстал передо мной в образе уставшей звезды, – ставлю тут вот Уильяма нашего Шекспира. Нужен сообразительный художник по костюмам. Полный креатив! Посмотрел сегодня на твои работы, ты мне подходишь. Берешь подработку в качестве основной?

Помещение, подумала я, как мне не хватает большого светлого помещения! Я бы разгулялась! Взяла б еще двух-трех толковых девочек, Ванду Вольфовну…

– Катя!

Я дернулась от звука этого голоса. Как я могла ошибиться, приняв за него Разумовского?! И это после того, как он мне снился каждую ночь… Наверное, я стала отвыкать и забывать… Нет, разве такое можно забыть?! Разве можно не помнить того, что между нами было!

– Артур!

– Катя! Я тебе звонил, но…

– Знаю, я поставила твои звонки в «черный список»…

– Прости, я виноват.

– Нет, это я виновата…

– Пардон, господа, – встрял Разумовский. – Когда вы определитесь со степенью виновности, мы сможем с Екатериной перейти непосредственно к принятию моего недвусмысленного предложения?

– Ах ты, сволочь! – развернулся к нему Давыдов и врезал между глаз.

Только этого мне не хватало!

Надежда всей отечественной культуры лежала на снегу и громко материлась, держась за ушибленный нос.

– Он собрался делать предложение моей невесте! – взревел Давыдов и опять попер на Разумовского.

– Эх, – удержала я его, – не видать мне выгодного контракта!

– Екатерина, это твой жених?! – встал тем временем Разумовский. – Он полный неадекват! Бросается на людей! Ты собралась с ним строить светлое будущее?! Откажись, прими лучше мое предложение!

– Ух ты, гад! – возмутился кулаком Давыдов. – Убью!

И началась драка.

Нет, не так я представляла наше трогательное воссоединение! А я представляла его каждое утро, когда просыпалась.

Кто-то вызвал полицию. Давыдова с Разумовским забрали в отделение для выяснения личностей, мы с Заславским и Вандой Вольфовной поехали с ними. Замечательные артисты разыграли в полиции целый спектакль, за что протокол задержания оформлять не стали. Драчунов отпустили, обменяв на пригласительные билеты – контрамарки в наш театр.

– Еще пара драк твоих поклонников, Катерина, – ворчливо заявил Заславский, – и наш театр пойдет по миру! Зал заполонят представители доблестных органов, для которых мы будем играть совершенно бесплатно.

– Дорогая, – умилилась произошедшему выяснению отношений Ванда Вольфовна, – тебе пора замуж.

Из ее уст всегда сыпались грандиозные предложения.

– Мое предложение в силе, – опасливо оглядываясь на Давыдова, перед тем как прыгнуть в такси, заявил Разумовский.

– Что он предлагал? – запоздало и хмуро поинтересовался Давыдов.

– Он предлагал мне работу. Шить костюмы для спектакля «Сон в летнюю ночь».

– Катерина, – обрадовалась Ванда Вольфовна, – тебя опять ангажировали! Ты становишься популярной, детка.

– Шить костюмы?! – недоуменно произнес Артур.

– Ну, может, – решила я приврать для куража, – еще что-то другое…

– Ничего другого у моей невесты быть не может! – отсек Давыдов.

– Какой прекрасный и решительный молодой человек, – восхитилась Ванда Вольфовна.

– Нам пора, – подхватил ее под руку Заславский. – А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!

Это он сказал Давыдову. И мы остались.

Стояли на улице, пронзаемые ветром, засыпанные снегом, заметенные вьюгой, и ничего вокруг себя не замечали. Смотрели друг на друга и молчали. Конечно, Артур меня обнимал, а я прятала свое лицо в его теплой куртке. Слышала, как бьется его сердце и ответно стучит мое. Чувствовали себя одним целым, одной вселенной, единым миром, в котором оказались только мы, и нам этого вполне хватало. Быть вдвоем и чувствовать себя единым и неделимым, что может быть прекраснее?! Только быть вдвоем.

Глупы те, кто считает, что одиночество – это свобода! Свобода – это любовь! Подарить всего себя любимому человеку – вот ради чего стоит жить. Разве это не так?!

Я взглянула ему в глаза.

– Согласен, – прошептал Артур. – Смысл жизни – в любви.

Разве могло быть иначе? Разве мог мой любимый мужчина подумать, что смысл жизни заключается не в нашей любви?! Наверное, все влюбленные эгоистичны и отождествляют себя с этим высоким чувством. Но они имеют на это право! Ведь возможность любить дается далеко не каждому. И если кому-то так сказочно повезло и он влюбился, то нужно бережно нести по жизни это необыкновенное, светлое и прекрасное чувство, боясь расплескать хоть одну его каплю.

– Смысл моей жизни – в тебе!

Все-таки он остался верен себе. И я ничуть из-за этого не огорчилась.