Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях - Юлия Шилова Страница 47

– Я?!

– За деньгами пойдешь ты, никакие возраженияне принимаются. Если ты будешь хорошо себя вести и делать все, что я тебеговорю, то, возможно, я верну тебе твой паспорт.

– Когда?

– Все зависит от того, как ты будешь выполнятьпоручения. Не будь дурой, ты же знаешь, что я могу разозлиться и превратитьтвою жизнь в ад. Бери конверт, и поехали.

Взяв конверт с фотографиями, я кинула взглядна неопрятную, мятую постель и произнесла с отвращением в голосе:

– Хорошо же вы сегодня здесь повеселились! Ачто моего дурачка-то не взяли? Он у меня всю ночь под боком проспал. И как онтакой шанс пропустил?! А девушка тоже хороша… как она могла согласиться наподобное? Чем только думала?

– Это обыкновенная пляжная девка. Такие недумают о последствиях. Русская, одним словом!

– Но ведь она же замужем.

– Для многих русских женщин муж не являетсяпрепятствием к тому, чтобы вести разгульный образ жизни.

Оглядев жилище Ахмеда еще раз, я подумала отом, что обязательно еще сюда вернусь, и как только хозяин запер входную дверь,я постаралась запомнить номер квартиры и месторасположение дома, в котором онанаходится.

– Постой здесь. Я найду машину, – проговорилАхмед, но моментально изменил свое решение. – Тебе нельзя стоять одной наулице. Пошли вместе.

– Куда?

– За машиной.

– Мы поедем на машине?

– Да, я же тебе сказал.

– Ахмед, ты иди, а я постою. Я тебя подожду.

– Неприлично замужней женщине стоять одной наулице. О тебе могут подумать плохо.

– Надо же, как ты боишься за мою репутацию!Прямо смешно становится, честное слово.

– Отчего тебе смешно?

– Если уж мы и будем говорить о том, чтоприлично, а что неприлично, то, по-моему, совершенно недопустимо грязноприставать к жене своего родственника. Это и вовсе безнравственно.

Ахмед побагровел от злости и прошипел:

– Замолчи, женщина!

– Молчу, мужчина. Только ты не учи меня, чтотакое хорошо, а что такое плохо. Если ты настолько беспокоишься за честь ирепутацию жены своего племянника, то первым делом прекрати лезть к ней подюбку.

– Я еще раз говорю: замолчи, женщина! Тыбеременна, и я тебя не трогаю.

– А если бы я не была беременна, то тронул бы?Значит, все дело только в моей беременности, а на то, что я жена твоегородственника, тебе глубоко наплевать?!

– Если ты произнесешь еще хотя бы слово, то япобью тебя.

– А если ты будешь меня бить, то я обо всемрасскажу своему мужу. Я скажу, что ты ко мне пристаешь.

– Да кто тебе поверит? Кто ты такая?Иностранка и иноверка. Валид поверит только мне, потому что я его родственник.Если ты скажешь хоть еще одно нехорошее слово, я сдам тебя полиции. Я заставлютебя гнить в египетской тюрьме.

Я не стала рисковать и сбавила тон.

– Иди за машиной.

– А ты?

– Не переживай, со мной ничего не случится. Ятебя подожду.

– Жди. Не уходи никуда.

– Да никуда я не уйду. Буду стоять неподвижно,как статуя.

Ахмед оставил меня у дома и пошел в сторонунебольшого магазинчика, набитого различным египетским барахлом, которое судовольствием раскупали наши туристы. Прижимая к себе пляжную сумку, я ощущаланеобъяснимое тепло, которое исходило от пистолета, лежащего на дне. Мнеказалось, что пистолет дает мне необыкновенную энергетику и силу, что с ним яощущаю себя более защищенной, что теперь я смогу противостоять СТАЕ ВОЛКОВ,которая только и ждет подходящего момента для того, чтобы разорвать меня начасти.

Я смотрела на проходящих мимо меня туристов изавидовала их беззаботности. Когда-то я была одной из них и очень любилаЕгипет, потому что он необычайно прекрасен, когда ты смотришь на него глазамитуриста. А теперь… Теперь мне кажется, что я его ненавижу. Тут слишком многогрязи и лжи. Посмотрев грустным взглядом на проходящих мимо русских девушек, япочувствовала, как на моих глазах показались слезы. Когда-то и я была так жесчастлива и беззаботна. Потрясающее море, жгучее солнце, арабская музыка,кружащие голову коктейли – и никаких проблем и забот, только отдых. Спокойный,размеренный, блаженный отдых, расслабляющий тело, лечащий душу.

Проходящие мимо меня девушки громко смеялись инесли в руках пакеты с только что купленными сувенирами. Арабские продавцы,похотливо смотрящие им вслед, бросали пошлые реплики и отпускали какие-тонеуместные шутки по поводу свободной одежды моих соотечественниц. Я поправилапанаму, достала из пляжной сумки носовой платок, промокнула свои глаза иоблизала пересохшие и потрескавшиеся губы. Почувствовав на своей нижней губезапекшуюся кровь, я слегка сморщилась от боли и подумала о том, что раньше я неимела привычки кусать губы, тем более с такой отчаянной силой. Оно и понятно:ведь раньше я никогда так сильно не нервничала.

– Господи, я начала забывать все своипривычки, без которых когда-то не могла жить. Я перестала красить губы…

Я обратила внимание на то, что я началаразмышлять вслух, и испугалась, что в последнее время я теряю над собойконтроль. А ведь когда-то я не могла выйти на улицу, не накрасив губ. Однажды,еще живя в Москве, я села в лифт вместе со своим соседом, и вдруг внезапноощутила такую неловкость, что не знала, куда себя деть. Сосед не понимал, чтосо мной творится, а я стояла, опустив глаза, потому что не накрасила губы ичувствовала себя так, словно вышла на улицу без одежды.