Древнее проклятие [= Грешный и влюбленный ] - Кристина Додд Страница 47

— Нет! — Еще показывать ему не хватало!

— Ни за что!

Ранд еще глубже задумался.

— А, может, тебе будет удобнее, если я сначала на вкус попробую?

— Нет!

— Я же пробовал на вкус твои груди, и тебе понравилось.

— Это другое дело. — Ранд улыбнулся, видя ее возмущение, и эта улыбка еще больше рассердила ее.

— Ты надо мной издеваешься.

— Дай мне попробовать, и сама все поймешь.

Ну и, разумеется, он настоял на своем. Может, ему и хотелось позабавиться ее замешательством, но Силван нимало не сомневалась, что этот законченный ловелас именно так и привык с женщинами обращаться, чтобы уж все удовольствия разом получить. Хотя, что греха таить, и ей это понравилось тоже. Как он и обещал.

Но Ранду этого было мало.

— Ты так и не разрешишь мне тебя потрогать?

Он надул губы, изображая обиженного мальчишку, в то время как тело его недвусмысленно свидетельствовало о том, что это зрелый мужчина со всеми своими мужскими потребностями.

Силван, сама возбужденная его ласками, только кивнула.

Разрешение он получил, и его нахальные пальцы поспешили воспользоваться им как можно быстрее.

— Как же мне хорошо сейчас! — сказал Ранд. — Нам надо будет ходить сюда почаще и…

— Я и не подумаю ходить сюда. — Да я тебя уговорю.

Очень уж самоуверенно он вел себя, хотя, честно говоря, имел для этого все основания. Разве вот сейчас Ранд не добился от нее всего, чего хотел? И способен добиться еще большего. Он слегка погладил ее между ног, и Силван пронзила дрожь удовольствия. Что-то пульсировало внутри ее тела, и ощущение было несказанно приятным.

Силван ужаснулась, представив себе, как она выглядит со стороны: сорочка и лиф скомканы на талии, юбка задрана, панталоны расстегнуты, а сама она этакой всадницей оседлала мужчину. Мужчину, спасенного ею от смерти. Мужчину, весь вид которого ясно свидетельствовал о том, что жизнь для него прекрасна. Таким радостным и свободным она его никогда не видела.

Стоило жертвоприношения… Только вправе ли она говорить о какой-то жертве с ее стороны? Его пальцы продолжали делать свое дело, находя самые чувствительные местечки на ее теле. Силван уже не сдерживала свои стоны. А Ранд был очень доволен.

— Такие звуки означают, что я делаю это правильно. Тебе наши занятия по душе, правда?

Зачем спрашивать, если он и так знает ответ?

Но Ранд не унимался.

— Тебе нравится этим заниматься? Да или нет?

Она не отвечала.

Тогда Ранд вдруг убрал руку с ее тела. Силван невольно потянулась к нему.

— Чтоб потом не говорила, что я тебя заставил.

Теперь его руки рыскали по ее телу безо всякого стеснения. Ее соски напряглись, пальцы судорожно сжались, она запрокинула голову и поглядела в небо. Никогда не было у нее такого чувства: вот-вот, и она взлетит.

— Еще немного, милая. Чуть выше. — Каждое его указание продвигало ее по пути к блаженству. Все ближе к раю.

— Отдохни. Дай себе передохнуть немного. Отдайся этому.

Ветер обдувал ее кожу, солнце ласкало ее своими яркими утренними лучами, а она сосредоточилась на том, чтобы расслабиться, взлететь выше, отдать всю себя этому — чем бы это ни было.

Потом какая-то неведомая сила сжала судорогой ее тело, приподняла и кинула навстречу Ранду — ближе, еще ближе, пока они не слились в единое целое.

Ей нравилось это. Она упивалась каждым новым движением. Ей хотелось еще и еще, И Ранд щедро делился с ней своим опытом, умением и своей страстью, одаряя ее тем, чего она требовала, и даже сверх того.

А потом это стало сходить на нет. Исподволь, понемногу ритм замедлялся, и Силван вновь смогла осознать, где она находится, увидеть солнце, море, воздух…

И, осознав все это, вернувшись снова в знакомый мир, Силван попыталась вернуться и к обычной своей манере поведения — насмешливой и холодноватой. Почему-то ей не хотелось, чтобы Ранд догадался о том, какое сильное потрясение она испытала.

А вот Ранду никакой такой будничности или благопристойности вовсе не хотелось. Он потянулся к ней, бормоча:

— Иди сюда.

Схватив Силван за плечи, он притянул ее к себе, устроив ее голову у себя на груди. Она слышала, как колотится его сердце, хотя не понимала, почему. Ему-то такие занятия, должно быть, не в новинку.

Она уже собиралась спросить его об этом, как вдруг невдалеке хрипло проскрипела какая-то птица, и Ранд бросил:

— Проклятие! — Он грубо отпихнул ее от себя, а когда она попробовала поднять голову, чтобы оглядеться, он тут же шикнул:

— Пригнись пониже!

Ниже? Куда уж ниже? Она и так была внизу, и вот ее сорвали с ложа удовольствий И швырнули в море унижения.

— Ранд, что такое?

— Оденься, — отрывисто приказал он, не глядя на нее.

Еле сдерживая слезы, Силван пыталась натянуть сорочку на плечи и юбку на ноги.

Услыхав хриплые звуки, она замерла и прислушалась. Опять та птица. Недовольная. В скрипучем голосе слышится злоба. Казалось, птица гневается.

Лишь теперь она поняла, чем так озабочен Ранд. Кто-то застал их врасплох. Кто-то.., да не один, вон их сколько там — Гарт, герцог Клэрмонтский. Джаспер. И его преподобие отец Доналд.

* * *

Гарт стоял посередине гостиной и так размахивал своей прогулочной тростью, что можно было подумать, он дирижирует оркестром. — На природе, значит, миловаться вздумали? Ранд, ты что, обезумел?

Ранд только поморщился, слушая эти более чем обоснованные и как нельзя более уместные обвинения. Ну да, он сошел с ума. Обезумел от Силван, То, что он затеял с намерением лихо покончить все счеты с жизнью, обернулось роскошным опытом в области любви. Безмолвный величавый гнев викария, громогласное негодование Гарта, смущенная озабоченность Джеймса — что все это по сравнению с той бурей чувств, которая бушевала в его груди? Низко склонившись к Силван, Ранд пробормотал:

— Еще бы час. Один бы часик только — и я бы тебе показал, на что способен.

— Час?

Он закутал ее в свою белую сорочку, чтобы прикрыть наготу, и Силван вовсе не хотелось отдавать эту сорочку назад, даже если ему дадут новую рубаху, а ее постараются нарядить во что-то более женственное. Пока же она бросила попытку закатать рукава и недоверчиво глянула на него.

— Почему час?

Он что-то прикинул в уме.

— Может, больше. Мне всегда нравилось растягивать это занятие.

— Ш-ш-ш! — Она бросила быстрый взгляд в сторону священника, лицо которого выражало праведный гнев. — Услышат.