Шанс на счастье - Настасья Карпинская Страница 47

Словно находясь в коматозе, отмывал ванну и пол, запихивал в мусорный пакет испорченные вещи. Закончив с уборкой, вытащил из кухонного шкафа коньяк и отпил прямо из бутылки. Глоток за глотком вливал в себя янтарную жидкость, не чувствуя ничего. Отставив коньяк в сторону, вытащил из пачки сигарету и закурил, не открывая окно и не включая вытяжку. Было просто наплевать и на запах, и на едкий дым. Входная дверь неожиданно хлопнула, послышались тяжелые шаги. Подняв голову, увидел Орлова.

− Что с Викой? – без приветствия начал Артём.

− Жива, у Андрея в клинике.

− Телефон не учили включать?

− Разрядился, наверное.

− Смысла тебя сейчас расспрашивать, как вижу, нет. Демид, я же предупреждал тебя.

− Давай не сейчас, оставь свои морали на попозже. Окей?

− Телефон включи, Кира себе места не находит.

− Включу.

***

− Как она? – это было первое, что вырвалось у меня, стоило войти к Андрею в кабинет. Я приехал сразу, как он позвонил, хотя спал от силы часа два за всю ночь. Компания коньяка и бренди вчера не помогла, а скорее усугубило мои метания в попытке разобраться во всём.

− Садись.

− Андрюх…

− Да сядь ты, я сказал! Не мельтеши. Ты не рассматриваешь вариант её перевода в специализированное учреждение? Всё-таки, суицидники − это не наш профиль.

− Психушку, что ли?

− Клинику, Дём.

− Нет, не рассматриваю.

− Ладно. Ты знаешь, почему она себе вены полоснула? – как-то с нажимом спросил друг, положив свои руки, сцепленные в замок, на стол.

− С ней всё в порядке?

− Физически − она в норме, а вот психологически – не уверен. С утра с ней пообщался психотерапевт. На, ознакомься, тут целый список, – он бросил на стол заключение в четыре листа, которое я тут же взял в руки. − Меня мучает интересный вопрос ввиду случившегося: причина вот этого всего в твоей скрытой тирании или у неё этот набор до тебя был?

− Ты сейчас это на полном серьёзе говоришь? – я поднял на Андрея глаза, немного охреневая от его вопроса.

− А я на шутника похож? У неё есть ряд выявленных психологических особенностей: это либо сексуальное насилие, либо домашнее психологическое. И у меня тут возникает много вопросов именно к тебе.

− Я похож на насильника? Ты в своём уме?!

− Ты привозишь ко мне девушку с перерезанными венами, которая жила последние месяцы именно с тобой. С тобой, Дём, в одной квартире. По-моему, вопрос вполне логичен.

− Чёрт, Андрюх! Я не имею к этому отношения. У нас с ней было всё по обоюдной симпатии, по согласию, понимаешь? – в нервном жесте прошёлся рукой по волосам. − Всё, что с ней произошло, было больше пяти лет назад. Но у неё нет флешбеков, кошмаров, посттравматического стрессового расстройства. Я бы заметил. Была сначала некоторая зажатость, но невротических состояний у неё не было.

− Ты прав, у неё нет ПСР, нет навязчивых состояний и панических атак, что часто встречается. Но психологию ты явно прогуливал. Обрати внимание на заключение: *состояние обученной беспомощности, **расстройства когнитивных функций, *** деформированное самовосприятие и заниженная самооценка, **** нарушение границ «Эго». Говоришь, что не было невротических состояний? Да у неё неврозов полная корзина. То, что ты назвал зажатостью, это не что иное, как состояние обученной беспомощности. Она, как та собака, которую били током, держа в клетке. В итоге попытка выбраться сменилась просто смирением с ситуацией, и даже, когда открыли клетку, собака так и оставалась на месте, несмотря на испытываемую боль.

− Андрюх, она не выглядела психически ненормальной.

− Дём, она психически нормальная, как я и ты. Просто на фоне старой травмы и невротического состояния что-то толкнуло её к краю, что-то оказалось последней каплей.

− Я проверил её телефон, никто не звонил, кроме меня и Киры. Я вообще не е*у, что могло её на это толкнуть.

− Подумай, Дём. Нам она говорить отказывается. Может вы разговаривали о чём-то перед твоим уходом? В её состоянии достаточно было пары слов. Может, это была какая-то фраза, которая служит для неё психологическим якорем. Это, конечно, лишь предположения, точнее Юлия Константиновна скажет. Но для этого нужно время и желание Виктории идти нам на встречу.

− Я могу её увидеть?

− Только если она сама захочет с тобой общаться − это главное условие психотерапевта.

− Хорошо.

***

Он присел на край кровати, а я подтянула к себе ноги, почти уткнувшись в колени носом, и не решалась поднять на него глаза.

− Привет! – родной голос наполнил палату, и всё внутри сжалось от боли. Я лишь кивнула в ответ и опустила взгляд. − У меня лишь один вопрос: зачем? Зачем, Вик? – слёзы наполнили мои глаза и горячими каплями побежали по щекам. Я молчала. – Поговори со мной. Скажи хоть слово. Я не понимаю нихрена. Когда я уходил, всё было хорошо. Меня не было всего два часа. Что произошло за это время? – я отрицательно качаю головой и давлюсь слезами. − Вик, да посмотри ты на меня, – он готов в любой момент перейти на крик, но сдерживает себя, цедя слова сквозь зубы, а я поднимаю несмело голову и встречаюсь с его глазами.

− Не надо было приходить, не надо было спасать. Так было бы лучше.

− Что ты несёшь!? Кому лучше? Вика! Да что в твоей голове!? Объясни, наконец, я ничего не понимаю. Почему сейчас, когда мы решили все твои проблемы, когда ты, наконец, можешь начать новую жизнь! Почему сейчас? Какой, мать твою, в этом смысл? – он почти кричит, а я лишь закусываю губу, сдерживая рвущиеся всхлипы.

− Ты уйдёшь, − выдавливаю из себя слова. − Ведь всё закончилось… и ты уйдешь. А я… я… я не могу без тебя. Мне страшно одной, снова одной. Я так боялась тебе признаться. Думала, стоит произнести эти слова, как ты просто рассмеёшься мне в лицо. Страшно так было, что трясло всю, даже спать не могла, всё боялась во сне проговориться. А утром вчера само вырвалось… Ты просто промолчал… Лучше бы высмеял меня… Оказалось, молчание хуже, намного хуже. Я ведь всё понимаю, Дём. Куда мне до тебя, до твоей семьи… Но поделать с собой ничего не могу… Я люблю тебя… люблю. Только любовь моя тебе, как пыль под ногами… Не нужна… Да и кому вообще нужна любовь шл*хи? Даже мараться не стоит… Я всё понимаю, правда. Понимаю, но жить с этим не могу… Больно… слишком…. Ты прости меня, ладно?

− За что? – он выдавил из себя эти слова, даже не повернув голову в мою сторону.

− За всё. За то, что столько проблем принесла. Даже не подумала, что у тебя могли быть серьёзные неприятности, если бы я умерла в твоей ванне. Я только сейчас это поняла. Ты прости, пожалуйста, – всхлип ещё один, боль стягивает меня узлом.