Не искушай меня - Сильвия Дэй Страница 47

– Саймон, я умоляю тебя….

Но он не желал идти у нее на поводу. Он двигался в своем неспешном темпе, не давая ей пощады, до тех пор, пока он не вошел в нее до конца. Она чувствовала каждый удар его сердца, каждую вздувшуюся вену, каждый дюйм его плоти внутри нее. Таково было самое примитивное и самое явственное выражение господства. Он владел ею. Она лежала под Саймоном, наполненная им слишком туго, чтобы пошевельнуться.

– Наконец я там, где я мечтал побывать с того момента, как впервые увидел тебя. – Он убрал руки от ее лица, переплел пальцы с ее пальцами и прижал Линетт к кровати. Затем он вышел из нее, оставив внутри только самый кончик, а потом вошел – медленно и глубоко.

Линетт едва не задохнулась от восторга. Головка его скользила, терлась, будоража нервные окончания, о наличии которых она раньше никогда не догадывалась. Она не могла поверить в то, что оказалась ему впору, или в то, что впору ей оказался он, но, как выяснилось, они были словно скроены друг для друга – Линетт знала об этом, несмотря на то, что этот опыт был для нее первым.

Бедра его приподнялись и опустились вновь, по-прежнему неторопливо. Он действовал уверенно, и опыт его позволял каждый толчок в нее превращать в небесное блаженство. Он смотрел на нее с зоркостью ястреба, он замечал каждый вздох, каждый стон наслаждения, чтобы знать и ласкать ее самые чувствительные места. Он был весь во власти страсти, и при этом он не прекращал следить за ней со всей пристальностью внимательного любовника. Именно поэтому она хотела его, именно поэтому она пришла к нему, зная, какую цену ей придется за это заплатить. Она хотела, чтобы ее ублажали вот так, она хотела оказаться в фокусе внимания столь опытного и умелого любовника, она хотела, чтобы ее пестовал мужчина, которого она обожала.

Саймон неспешно погружался в нее. Он хотел и все делал для того, чтобы в памяти ее накрепко отпечаталось каждое его прикосновение, его запах, все то, что испытывала она, когда он находился в ней. Она навсегда запомнит его. Он понимал, что скоро всему конец, что ночь эта пролетит, и это предчувствие конца возбуждало в нем отчаяние. Пот покрывал ее тело, волосы ее липли ко лбу и щекам мелкими кудряшками. Линетт извивалась и скользила под ним, и голова ее металась из стороны в сторону, а он между тем продолжал трудиться над ней с тщательной неспешностью. Внутрь и наружу. Глубже. Назад, оставив внутри только кончик. С каждым мгновением он наращивал в ней возбуждение, делая ее подъем к вершине, к оргазму, событием долгим, неторопливым, незабываемым.

Линетт обвила ногами его бедра, притягивая его к себе, стараясь ускорить его движения до того бешеного темпа, в котором, как подслушала она за дверью, двигались его гости. Но попытки ее оказались тщетны – она не могла состязаться с ним в силе. Ничто не могло его поколебать. Он просто тихо рассмеялся и, словно хотел подразнить, лизнул ее выпирающие соски горячим языком. И когда, наконец, пришел оргазм, он был ошеломляюще бурным. Столь долго копившееся возбуждение вырвалось наружу, сотрясая ее тело. Внутренние мышцы благодарного лона сократились, высвобождая восторг, и сжали его набухший пенис. Линетт закричала раз, другой. Не в силах остановиться, она раз за разом выкрикивала его имя.

– Да, – шептал ей на ухо Саймон, – расплавься для меня, тиаска, растекись горячим воском, и я слеплю тебя под себя.

Так оно и было. Она чувствовала, как размягчается ее тело, чтобы охватить его еще лучше, еще совершеннее. Он продлевал ее удовольствие, продолжая толкать себя в нее до тех пор, пока она не подступила к самому краю. Она боялась, что сойдет с ума. От восторга у нее перехватило дыхание.

И лишь когда она в изнеможении осела под ним, широко раскинув ноги, он решился получить свою толику наслаждения. После пережитого эти толчки, такие глубокие, такие мощные, в бешеном ритме, казались ей почти непосильным бременем. Он шептал ей на ухо нежности, хвалил ее, подбадривал, он запоминал нежную текстуру ее кожи, упругость тела, запах ее и ее самоотверженность.

– Для тебя, – прошептала она, сжав его пальцы своими пальцами. – Только для тебя.

Он вышел из нее с мучительным стоном, встал над ней на колени и, схватив пенис в кулак, излил семя ей на живот. Утробный крик вырвался из его горла. Для нее было высшей похвалой лицезреть его мощный оргазм.

Это она сотворила с ним такое, это она привела его к бурному концу. Но даже в самый сокровенный момент он продолжал думать о ней, заботиться о ней.

А потом голова его низко опустилась, волосы упали на лицо. Грудь тяжело вздымалась. Саймон был похож на жеребца после долгой отчаянно быстрой скачки.

Линетт сказала бы что-нибудь, если бы во рту не так пересохло. Когда Саймон встал с кровати, она протянула ему руку, и он поцеловал ее пальцы, и глаза его потемнели от переполнявших его эмоций.

Он зашел за ширму в углу. Она слышала звук наливаемой в медный таз воды и треск рвущейся ткани. Когда он вернулся, лицо его было влажным, грудь блестела, походка была неторопливой и расслабленной. Он был совершенно наг и уже с небольшой эрекцией. Он присел на край кровати и улыбнулся, положив ей на живот холодную влажную ткань.

– О! – от неожиданности Линетт вскрикнула – Это нечестно!

Холодное прикосновение к разгоряченной коже несколько ее оживило, а, выпив стакан воды, что он ей протянул, она совсем ожила.

– Спасибо, – пробормотала она, возвращая ему стакан.

Саймон протер влажной тканью липкий живот, смывая с Линетт следы своего семени и успокаивая жжение между ног. Он прикасался к ней очень бережно, а во взгляде было нечто сродни благодарности.

– Ты молчишь, – сказала она, когда он отложил в сторону ткань. – Тебе нечего мне сказать?

Он замер, глубоко дыша. Кадык его дернулся, плечи напряглись. Чем больше проходило времени, тем сильнее она его обожала. Никаких пошлых комплиментов, никаких игр, ничего того, что могло бы превратить этот миг из выдающегося в заурядный.

– Неужели, – сказала она, похлопав себя пальцем по подбородку, – Саймона Куинна, знаменитого любовника, лишила дара речи какая-то девственница?

Он засмеялся – густо, от души, и от этого звука у Линетт захватило дух. Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.

– Колдунья.

Она улыбнулась и утянула его в кровать.