Обними - Хельга Петерсон Страница 47

И на одной и той же «скорой» Мэтт ездил в разном статусе до тридцати лет.

— И ты ушел с работы? — брови снова ошеломленно выгнулись. Это они сами. Бесконтрольно.

Мэтт позу не изменил.

— Как видишь.

Что на это ответить? Рита принялась читать дальше: резюме еще не закончилось.

После увольнения шел период работы у одного инвалида, который скончался не так давно. Это уже относительно близкая история. Но перед этим проходила одна строчка, напечатанная мелким шрифтом под звёздочкой. Взгляд непроизвольно споткнулся о неё.

«*в результате участия в аварии с одним пострадавшим.»

Рита окаменела. Пальцы, держащие папку, вцепились в неё сильнее.

Уволили после аварии. С пострадавшим. Какой аварии? Мэтт сам попал в аварию?

Строчки перед глазами смешались и расплылись. Рита тихо прочистила горло. Глубоко вдохнула, подняла взгляд.

— Я должна спросить.

Мэтт закусил губу. Один её уголок криво изломился. Расслабленная поза тут же изменилась: он снова выпрямился, снова подался вперед, снова навалился на стол. Он сам всё понял. Русая голова чуть склонилась к полупустой чашке, Мэтт взялся за «ушко» и стал гладить его большим пальцем.

— Мы ехали на вызов с сиреной, — зазвучал его голос. Спокойно. Даже холодно. — Угроза жизни, удушье, время прибытия семь минут. Я был за рулём. На перекрестке нашему направлению загорелся зеленый, а парень на пересекаемой дороге отвлекся, не заметил. Его малолитражка вылетела мне под колеса.

Вот так. Сухо, по фактам. Между бровей Мэтта залегла морщина, которой раньше будто не было. Рита незаметно вздрогнула, картина с аварией мгновенно нарисовалась в мозгу, красочно и ужасающе. Сколько раз он рассказывал эту историю раньше? И сколько раз его не взяли на работу? Руки зачесались с новой силой, почти потянулись к мужским пальцам на «ушке» чашки. Рита одернула себя.

— Что с ним стало? — сохраняя присутствие духа, проговорила она.

Мэтт перестал всматриваться в чай.

— Укомплектованная «скорая» против двухдверного «жука»? Параплегия, — излом красивых губ стал глубже, но взгляд не выразил вообще ничего. — Его игрушечную машинку смяло так, что удивительно, как он вообще выжил.

— Ты ушел сам, или…?

Он не дал договорить.

— Сам. Меня восстановили после разбирательства. Красный светофор, вызов с угрозой жизни, парень летел с превышением… Я решил не возвращаться.

— Но ты с девятнадцати лет в одной больнице.

— Это не имеет значения.

Не драматизировать! Только не жалеть и не драматизировать!

Но чёрт, как?

Он такой спокойный, такой холодный и непрошибаемый. Но незнакомая морщина между бровей абсолютно не вяжется с обычным Мэттью Ройсом. Этот Мэттью другой. Он… выключился. Так просто этого не заметить. Нужно чувствовать. Ловить волны, исходящие от сильного, устойчивого тела в тонком джемпере.

— Тот парень из аварии… — Рита закрыла папку и отодвинула на край стола. — Ты как-то следил за его судьбой? Можешь не отвечать, — быстро прибавила она.

Это уже лишнее. Обычное женское желание докопаться до всего, до чего не стоит докапываться. Однако Мэтт только скупо пожал плечами.

— Его семья меня, конечно, не допустила. Но я долгое время общался с его лечащим врачом, была надежда на то, что это не паралич, а парез, — он развел руками и тут же схлопнул их, сцепив пальцы в замок. — Но чувствительность не вернулась.

Странно, что он ответил, а не послал её в задницу. Рита послала бы. На самом деле Рита уже несколько раз посылала, хотя её ситуация была даже вполовину не такой тяжелой.

— Мне жаль, — просто проговорила она. — Прости, я не должна была лезть.

— Ты работодатель. Ты имеешь право знать историю человека, которого впустишь в дом.

Точно. Работодатель. Все эти разговоры по душам — не что иное, как собеседование. Рита настолько выпала из ситуации, что забыла, с чего всё началось. Но ей напомнили. Спасибо. Она взяла чашку и одним большим глотком прикончила остатки чая.

— Ладно, — чашка звякнула о блюдце. — Давай обсудим детали?

— Отлично, — Мэтт рывком поднял руку и прочесал пальцами русый затылок.

На этот мужской жест можно смотреть так же бесконечно, как на заброшенную ногу на ногу. Рита отвела взгляд, отвернулась, сняла сумку с угла стула. Пристроила на коленях.

— Я пока не знаю степень твоей занятости, утро и вечер — это очевидно, но нужен ли ты днём, скажет папа. Он же и оплачивает услуги, Я хотела взять это на себя, но он упрямый… — она зарылась рукой в сумку, нащупала кошелёк. — Они прилетают послезавтра утром, нам нужно будет их встретить. Завтра я решу вопрос с минивэном под коляску, у нас будет машина, сможем куда-то выезжать, вряд ли они захотят сидеть дома неделю. Но как это коснётся тебя тоже обсудим по ситуации, ладно?

— Хороший план.

Рита вытащила кошелек на свет, раскрыла молнию, нашла карту. Голубые глаза внимательно проследили за её руками.

— Я заплатил за твой чай.

Она замерла на середине жеста. Деловые отношения. Ничего личного. Он хорошо об этом напомнил минуту назад. Ювелирно, филигранно.

— Не стоило, — Рита попыталась улыбнуться. — Не хочу быть тебе обязанной.

Мэтт уперся ладонями в стол и начал подниматься. На полпути подцепил со стула бомбер и в два рывка продел руки в рукава.

— Это только чай, Рита, — безмятежно проговорил он, стянув со стола папку. — Иногда можно отложить вожжи и молча принять от другого человека хотя бы чай, — сунул папку под мышку, а руки спрятал в карманы куртки. — Созвонимся.

С этими словами он обошел стол и зашагал к выходу. Не оборачиваясь, открыл дверь и вышел в холод улицы, даже не поёжившись. Русая голова без шапки мелькнула в панорамном окне и быстро скрылась из виду.

Рита развернулась, поставила локти на стол, уронила голову в ладони. Провела рукой по волосам и хвосту. Этот тяжелый день не мог закончиться легко. Хотя бы напоследок кто-то должен был ткнуть ее в ее же силу.