Старые письма - Даниэла Стил Страница 46

Анна кивнула еще раз – теперь уже благодарно, но Николаяявно тревожило что-то еще.

– Анна, – начал он, и по его голосу стало ясно,что речь пойдет о чем-то ужасном, невозможном. Кажется, она уже знала очем. – Я не хочу, чтобы ты снова меняла билеты. Я хочу, чтобы ты уехала наэтот раз не откладывая. Здесь становится слишком опасно. В любой момент можетначаться бунт, особенно тут, в городе. А я уеду за тридевять земель и не смогубыть рядом, чтобы тебя защитить. – Еще бы, ведь он будет на пути в самоесердце Сибири. А в такое смутное время даже путешествие от Царского Села доСанкт-Петербурга превращалось в опасную и дальнюю поездку. – Я хочу, чтобыты уехала в Америку первого августа, как и собиралась, а я тем временемдоставлю их в Сибирь и вернусь при первой же возможности. Для меня будетбольшим облегчением знать, что тебе больше ничто не грозит, а Виктор сумеет отебе позаботиться. Я не желаю слушать никаких возражений, я просто желаю, чтобыты сделала так, как я велю, – закончил он чуть ли не сурово, готовясь датьотпор ее возражениям и возмущению. Однако Анна несказанно удивила его: онапросто покорно кивнула, хотя щеки ее давно стали мокрыми от слез.

– Я понимаю. Я поеду одна… а ты догонишь меня, кактолько сможешь. – Она знала, что спорить тут не о чем, что Николай абсолютноправ. Но это не уменьшало боли и страха перед новой разлукой, переднеобходимостью отправляться одной. А с другой стороны, уж если он намеренсопровождать царскую семью в Сибирь, ей лучше уехать из России заранее. –Как ты думаешь, когда это будет?

– Не позднее сентября – это я знаю точно. И мне будетнамного спокойнее знать, что ты далеко от этой смуты и тебе ничто негрозит. – Он обнял ее и прижал к себе что было сил, пока Анна плакала иумоляла его приехать к ней поскорее.

Доктор уже знал, что Мери с детьми в безопасности и оченьдовольна, что снова оказалась в Англии. А сейчас ему хотелось избавиться и оттревоги за Анну. Виктор уже пообещал, что сделает для них все, что сможет.Николай не сомневался, что на его брата вполне можно положиться. У Анны будетвсе, что нужно, о ней позаботятся. И это поможет Николаю не падать духом напути в Тобольск и обратно в Санкт-Петербург. А потом он наконец-то отправитсяследом за Анной в Америку, чтобы начать там новую жизнь.

Перед расставанием он честно рассказал обо всем Мери, и онаотнеслась к его словам с поразительным спокойствием и пониманием и пообещала,что он сможет когда угодно приехать к ним в поместье, чтобы повидаться сдетьми. Хотя и Николай, и Мери догадывались, что пройдет не один год, прежде чемему удастся снова побывать в Европе. Жестокий фарс, в который превратился сгодами их брак, слишком затянулся, и в душе Николай давно считал своей супругойне Мери, а Анну. Он привязался к ней настолько, что больше не беспокоился озаконности их сожительства и невозможности оформить его по всем правилам. Мериискренне пожелала ему счастья, и Николай и дети не выдержали и расплакались.Глаза Мери оставались сухими, ведь ей наконец-то удалось порвать с Россиейнавсегда. И несмотря на свое упрямство и жестокость, в глубине души онапонимала, что Николай потерян для нее давным-давно. Ему не потребовалось слов,чтобы догадаться о полученной наконец-то свободе. Отныне он волен ехать кудазахочет – как только выполнит свои обязательства перед царской семьей.

– На днях я непременно вернусь, – пообещал он Аннена прощание, – и мы поживем в гостинице до твоего отплытия.

Он хотел вновь побыть с нею вдвоем, хотел провести с Аннойвсю ночь, не выпуская из своих объятий, а потом самому убедиться, что онаблагополучно поднялась на корабль. Пройдет совсем немного времени, и они сновабудут вместе – теперь уже навсегда. Но последние часы перед разлукой емутребовалось провести с Анной. Миновало уже пять месяцев с тех пор, когдазаболела мадам Маркова и Анна уехала к ней в Санкт-Петербург из Царского Села.Для обоих влюбленных такой срок был равносилен вечности. Ведь за эти пятьмесяцев их мир изменился до неузнаваемости, и кто знает, какие новые переменыждут их в далеком Вермонте. Николаю оставалось уповать лишь на то, что в новой,незнакомой стране эти перемены будут только к лучшему. А пока его долг состоялв том, чтобы позаботиться об императорской семье. Это было не так уж много посравнению с добротой и щедростью, с которой царственные пациенты относились ксвоему врачу все эти годы.

Итак, Николай уехал в тот вечер, как и планировал, а потомвернулся в Санкт-Петербург за три дня до отплытия. Анна с мадам Марковой велизанятия в одном из классов, когда тихонько вошел ученик и сказал, что приехалдоктор Преображенский. Анна подняла взгляд и увидела Николая, стоявшего вдверном проеме. Значит, наступил час прощания. И ей пора покинуть знакомыестены, несмотря на неуверенность и страх.

От Анны не укрылось, как напряженно застыла на соседнемстуле мадам Маркова. Женщины обменялись долгими взглядами, Анна встала инаправилась к Николаю. Она уже совсем перестала хромать. Ее вещи были упакованызаранее, и теперь оставалось лишь забрать их из той комнаты, где она спала.Николай молча ждал, пока саквояжи вынесут в коридор. Подошла мадам Маркова ивстала рядом с Анной, не в силах поднять глаза. Пожитки ее ученицы вполнеуместились в двух потрепанных саквояжах. Анна грустно смотрела на своюнаставницу и подругу, и обе долго не знали, что сказать. Бывшая танцовщицабоялась, что голос предательски задрожит и прервется, если она постараетсявыразить все, что чувствует к этой осунувшейся, постаревшей от горя женщине,заменившей ей мать на целых пятнадцать лет.

– Вот уж не думала, что этот день все-такипридет, – дрожащим голосом начала мадам Маркова. – И что я самаотпущу тебя, если он наступит… Но теперь я счастлива за тебя. Я всегда желалатебе добра и счастья, Анна. И твое место всегда было здесь, с нами.

– Я буду ужасно скучать! – воскликнула Анна,наконец решившись подойти и обнять свою наставницу. – Я обязательновернусь, чтобы вас проведать!

Мадам Маркова в глубине души понимала, что им не сужденосвидеться вновь. Глядя на Анну, она не могла заставить себя поверить в то, чтоее любимая ученица еще вернется в эти стены. Сегодня она навсегда прощается сАнной.

– Всегда помни о том, чему тебя здесь научили, что этозначило для тебя и кем ты была все эти годы среди нас… и кем останешься досамого последнего вздоха. Постарайся сохранить это в своем сердце, Анна. Отэтого нельзя отказаться и забыть. Ведь это часть твоей души.

– Ах, как я не хочу уезжать! – невольно вырвалосьу Анны.

– Ты должна уехать. А он догонит тебя, как толькосможет, и в Америке у вас начнется новая, счастливая жизнь. Я верю в это всейдушой. И от всей души желаю тебе счастья.

– Я была бы счастлива забрать вас с собой… –горько прошептала Анна, обнимая ее изо всех сил и не желая расставаться.

– Ты и так увезешь меня с собой… так же, как часть тебянавсегда останется со мной. Вот тут. – И тонкий прямой палец указал туда,где находится сердце. – Тебе пора, Анна. – Мадам Маркова мягкоотстранилась и подняла с пола один из саквояжей.