Призрак в Монте-Карло - Барбара Картленд Страница 46

Она вспомнила, какой был шум, когда у Стеллы появился первый поклонник — первый мужчина, который предложил ей свое покровительство. Стелла — эта безмозглая дура — устроила страшный скандал. Без сомнения, мужчина был староват и любил выпить, но разве это имело какое-то значение, когда он был так богат? Крисси вспомнила, сколько ей пришлось вытерпеть, прежде чем удалось заставить Стеллу поступить так, как ей хотелось.

Тогда Стелле исполнилось всего семнадцать, ее красота отличалась присущей только юности свежестью. Но ее голова была забита глупыми мечтами кого-то полюбить. Крисси пришлось приводить сестру в чувство и выбивать из ее дурной башки всю эту чепуху. Это был каторжный труд! До сих пор у нее в ушах стоял крик Стеллы:

— Я не могу! Я не могу! Он старый и противный!

— Ну какое это имеет значение? — резко спросила Крисси.

Крисси победила: Стелла сдалась. Почти год они прекрасно жили в маленьком домике около Риджент-парка. У них был наемный экипаж, в котором Стелла ездила в театр, и горничная. А потом, как и все, кто последовал за ним, покровитель Стеллы заскучал.

— Почему ты не можешь быть интересной? — спрашивала Крисси. — Заставляй его смеяться! Разговаривай с ним!

— Нам не о чем говорить, — жаловалась Стелла. — Нам нравятся разные вещи, а его истории вызывают у меня зевоту.

После этих слов Крисси ударила Стеллу. Это был не первый случай, когда Крисси давала волю своим рукам, и, естественно, не последний. Однако Крисси не испытала никакого удовлетворения, так как Стелла начала плакать и извиняться. Слезы делали ее некрасивой, поэтому Крисси, боявшаяся, что Стеллу могут выгнать из театра, очень редко доводила дело до слез.

«Как же все это было утомительно», — думала теперь Крисси. Если бы только Бог дал ей внешность Стеллы, если бы он дал ей такое же привлекательное личико и столь безупречную фигуру! От подобных мыслей она еще сильнее уткнулась в подушку, ее костлявые пальцы заскребли по шелковой простыне.

Несправедливо, чтобы одни женщины имели все, а другие — ничего. Она вспомнила, как подслушала разговор двух девушек из кордебалета, которые обсуждали ее и Стеллу. Они стояли в темном углу позади сцены в ожидании своего выхода и не заметили притаившуюся в тени Крисси.

— Тебе придется признать превосходство Стеллы, она славная девушка, — сказала одна.

— Да, когда ее сестрица дает ей волю, а то она почти никогда не выпускает Стеллу из своих ежовых рукавиц, — ответила вторая.

— Ой, не напоминай мне об этой отвратительной обезьяне! Один ее вид приводит меня в содрогание!

Чтобы не сказать им все, что она о них думает, Крисси до крови прикусила губу. И в то же время, как и всегда, когда кто-то в обидной форме отзывался о ее внешности, ее охватило страшное негодование. Разве она виновата, что такой уродилась? Она ненавидела тех, кто во всеуслышание наносил ей такие жестокие оскорбления, еще больше усиливавшие ее неприязнь к этим красивым безмозглым созданиям, с которыми Стелла делила гримерную.

Нельзя утверждать, что девушки относились к Крисси плохо. Будь она добрее и дружелюбнее, они очень скоро приняли бы ее в свой круг. Но Крисси постоянно находилась в состоянии обороны, готовая броситься в атаку при малейшем намеке на оскорбление, и все окружающие чувствовали ее враждебность и инстинктивно недолюбливали ее. Она была как собака, с которой плохо обращался хозяин: готовая облаять как друзей, так и врагов.

Иногда, когда они оставались вдвоем, Стелла начинала с ней спорить.

— Почему ты так плохо ко всем относишься, Крисси?

— А почему бы и нет? Как только представится возможность, вся их ненависть ко мне тут же вылезет наружу.

— Откуда ты знаешь? — спросила Стелла. — Ты пугаешь людей, когда огрызаешься, и им приходится огрызаться в ответ. Если бы не твое поведение, они хорошо относились бы к тебе.

— Я не нуждаюсь в их хорошем отношении, — резко ответила Крисси. — Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Но это было неправдой! Как и все на свете, она хотела иметь друзей. Она хотела любить и быть любимой. Да, чтобы ее любили, чтобы за ней, как за Стеллой, ухаживали мужчины!

Иногда она ненавидела Стеллу той примитивной животной ненавистью только за то, что мужчины желали ее. Крисси видела их глаза, когда они смотрели на красавицу Стеллу. В их взглядах она замечала всепоглощающую страсть, огонь желания и с внезапным испугом обнаруживала, что все ее существо отзывается на их призыв.

Но стоило им только увидеть, что она наблюдает за ними, или обратить внимание на охватывавшее ее возбуждение, как их лица сразу же искажались. Вожделение сменялось отвращением, они буквально шарахались от нее. Изредка она замечала в их глазах жалость, и тогда ей становилось еще тяжелее.

Разве удивительно, что после подобных случаев она становилась раздражительной до такой степени, что Стелла с трудом выносила ее присутствие? Разве это удивительно, что иногда ночами Крисси отчаянно хотелось умереть, чтобы ее тело скрылось в могильном мраке?

Однако она испытывала какое-то извращенное наслаждение от сознания, что без помощи ее изворотливого ума Стелла с своей красотой ничего бы не достигла. Ей доставляло удовольствие заставлять Стеллу поступать так, как ей хотелось, дрессировать ее, как щенка, безжалостно эксплуатировать ее ради удовлетворения своей жажды денег.

Деньги! Давным-давно Крисси решила, что это единственное, что нужно иметь в жизни. За деньги можно купить комфорт, роскошь, безопасность и зависть менее удачливых людей. Деньги, говорила она себе, более желанны, чем любовь или дружба. Деньги — это средство успокоения, они способны унять любую боль, даже муки потерявшей надежду жалкой уродины.

Каждый пенс, который Стелла приносила в дом, являлся для Крисси жизненным эликсиром. Это была и возможность отомстить Стелле за ее красоту и привлекательность. Если ей приходится страдать, чтобы добыть деньги, тем лучше. Почему ей должно быть легко только из-за того, что у нее есть симпатичное личико и красивая фигура?

В памяти всплыло лицо мужчины с косым взглядом. Крисси вспомнила лорда Ротама, которого Стелла ненавидела. Это был редкостный мерзавец, но могущественный и богатый. Стелла всячески старалась избегать его, так как он был притчей во языцех в театральном мире. Однажды вечером он прислал ей букет орхидей и приглашение поужинать с ним после спектакля. Стеллу передернуло, она отшвырнула букет.

— Я еще не пала так низко, чтобы согласиться на свидание с ним, — твердо сказала она. — Напиши ему, Крисси, и скажи, что я занята.

Крисси промолчала, но когда началось следующее действие, написала лорду Ротаму, что принимает приглашение, и подписалась именем Стеллы.

«Стелла безнадежна», — вздохнула Крисси. Она никогда не научится рассуждать здраво. Ей надо объяснять каждый ее шаг, как будто она ребенок или недоумок. Вот и сейчас, с раджой, снова надо ее учить. Крисси почувствовала, как в ней опять нарастает раздражение при мысли, что вчера Стелла прозевала тысячу франков. Тысячу франков! В Англии этих денег хватило бы на пару месяцев.