Однажды в полночь - Джулия Энн Лонг Страница 46

С губ Томми сорвался странный звук – то ли смех, то ли стон, то ли вскрик отчаяния. «Нет, нет, нет! Пожалуйста, нет! Не может быть так чудесно!»

– Почувствовала что-нибудь? – Редмонд остановился, чтобы, не отрываясь от ее губ, пробормотать свой вопрос.

– Хочешь произвести на меня впечатление? – буркнула она в ответ.

И услышала, как он коротко рассмеялся, уткнувшись в ее горло. Его губы уже спустились туда, к тому чувствительному местечку у нее под подбородком. А в это время его руки, изумительно смелые, слишком уверенные и быстрые, чтобы Томми успела им воспротивиться, соскользнули вниз, к ее грудям. Нащупав соски, торчавшие, как кончики писчих перьев, Джонатан принялся ласкать их подушечками больших пальцев через шелк платья. Волна жара затопила ее, колени подогнулись. Джонатан почувствовал, как она обмякла. Его колено оказалось у Томми между ног, руками он подхватил ее под ягодицы, чтобы поддержать, и неожиданно они прижались друг к другу бедрами.

– Я могу заставить тебя чувствовать. Я могу заставить тебя кричать. Я могу заставить тебя достичь вершин блаженства.

Его голос звучал хрипло, жадно. Как вызов и как просьба одновременно. Такой восхитительный и непристойный, не вызывающий доверия такой опасный. У Томми потемнело в глазах.

– Нет, не сможешь, – произнесла она отрывисто и хрипло. В голосе слышался и вызов, и предупреждение.

Теперь они не смеялись.

– Ты уже по ту сторону. – И, словно подтверждая свои слова, Джонатан еще сильнее прижал ее к себе, чтобы Томми ощутила, насколько он возбужден. У нее перехватило дыхание.

Ее колебание длилось недолго.

– Поторопись, – выдохнула она.

Они превратились в сообщников. Джонатан издал короткий смешок и задрал ей юбки.

– Смотри мне в лицо, не отводи глаз.

Томми сделала, как было сказано. Их взгляды встретились. Его рука проскользнула между ее бедер. Она увидела, как в глазах Джонатана промелькнула боль, а может, и удивление. Это выражение почти обезоружило ее. Он, не торопясь, наслаждался ею. И ничего не мог с собой поделать.

Томми ожидала, что движения его руки будут более требовательными. Но ей стало понятно, что Джонатан, касаясь ее, наслаждается атласной кожей, скрытой между бедрами. Его пальцы проникли глубже, туда, где она была скользкой и горячей.

– Ты вся… такая влажная…

Охрипший голос, тяжелое дыхание, словно опалявшее ей кожу, волна новых чувств чуть не заставили ее склониться.

Томми не могла говорить. Из-за своего прерывистого дыхания, она почти не слышала, что он говорил. Откинув голову назад, Томми перехватила свое отражение в серебряном канделябре – лицо раскрасневшееся, с полузакрытыми глазами, искаженное гримасой. Его пальцы действовали с завидной сноровкой. Джонатан знал, чего хочет, и знал, как этого добиться. Через несколько секунд Томми уже терлась бедрами о его руку, которая быстро описывала круговые движения, а напряжение нарастало, нарастало и нарастало, пока наслаждение с грохотом не промчалось сквозь нее, как стена огня. Джонатан прикрыл ей рот другой рукой.

Потому что Томми закричала, уткнувшись в рукав его роскошного черного сюртука. Она действительно достигла пика наслаждения. Звезды в ослепительном сиянии взорвались в глубине ее глаз. А тело продолжало содрогаться, хотя все уже было кончено.

Но Джонатан не торопился вынимать из нее руку. Он чувствовал, как пульсирует ее тело, как дрожит. Ему казалось, что это и его награда тоже.

Так длилось минуту или две.

Томми подняла на него взгляд. Глаза были затуманены. Джонатан тоже смотрел томно и жарко.

Оба дышали так… словно… словно проплыли милю в реке.

– Это у нас такое новое хобби? – прошептал Редмонд.

Томми обиженно засмеялась, а потом наклонилась, закрыла лицо руками и со стоном закачалась из стороны в сторону. Джонатан в это время поправил на ней платье и, осторожно достав носовой платок, вытерся.

Томми отняла руки от лица и, чуть ли не обвиняя, посмотрела на него.

Теперь она знала. Это не было так хорошо, как в прошлый раз. Это было так хорошо, как никогда в жизни не бывает! Это было лучше всего, что она раньше осмеливалась себе представить, но теперь представляла, что и лучше этого тоже может быть. Например, если бы им оказаться раздетыми, и чтобы он лег сверху и повторил попытку. По правде говоря, мысль показалась Томми исключительно неправильной, неожиданной, довольно пугающей, хотя она была не из тех, кого можно было легко запугать.

Джонатан правильно понял выражение ее лица.

– Мне это нравится не больше, чем тебе.

Он имел в виду этот новый опыт. Они вдвоем открыли что-то вроде эротического ящика Пандоры.

– Ты первый начал, – совсем по-детски сказала Томми.

Джонатан возмутился.

– Разве я первым скинул с себя одежду и сиганул в воду с моста?

– Я распалила в тебе твои мужские страсти? И ты не смог сдержаться, да?

Он задохнулся.

– Ты действительно считаешь, что можешь распалить любого мужчину?

В ответ Томми только усмехнулась, впрочем, смягчившись.

– Джонатан, я чувствую, что один из нас должен это сказать. Мы же друзья, ведь так?

Редмонд вдруг затих, словно собираясь с мыслями.

– Так мы – друзья? – повторила Томми более настойчиво, забеспокоившись.

– Да. Конечно. Мы – друзья. – Голос у него прозвучал неожиданно кротко.

Томми облегченно вздохнула.

– Понимаешь, мне друг нужнее, чем… Чем все остальное.

Джонатан понял ее моментально.

– Ты подразумеваешь, что друзья не кричат в сюртуки своих товарищей в судорогах удовольствия.

– Получается, что нет. Не кричат!

Теперь они смеялись друг над другом, и Томми по лицу Джонатана прочла, что это ему доставляет удовольствие. Ах, как он ей нравился! Какой веселой жизнь с ним может быть, каким головокружительным может стать все приземленное, каким безопасным покажется мир! И Томми не могла понять, почему ею вдруг овладело необычное ощущение, словно ее сердце разбито и неистово расцветает одновременно. Она знала это совершенно точно – так кто-то совершенно точно знает, что вечером солнце уйдет за горизонт. В подобные моменты казалось, что иметь сердце – огромное неудобство.

Джонатан прочистил горло.

– Хорошо, согласен. Мы – друзья, и будем вести себя, как друзья. Я буду причесывать тебе волосы, а ты – вместе со мной ходить по игорным заведениям, на скачки и к проституткам…

– Джонатан!

Он остановился.

Тут Томми поняла, что Джонатан остроумен. И что остроумие помогает ему справляться с жизненными невзгодами, помогает не утонуть в них. Должно быть, нелегко быть Редмондом.