Последнее лето — твое и мое - Энн Брашерс Страница 46

— С ним все хорошо. Мы отлично провели время, — сказала она, в свою очередь, тоже громко. — Знаешь, нет, я не сказала. Сейчас я чувствую себя хорошо. Гораздо приятней проводить время с людьми, которые не знают, что я больна.

— Большое спасибо.

— Правда, Ал. Я знаю, как ты за меня беспокоишься, но ты все-таки ужасная зануда.

Когда люди идут плавать, они оставляет на берегу множество вещей: одежду, всякие мелочи, косметику, накладные волосы, свой голос и зрение — по крайней мере, такие, к каким привыкли. «Под водой люди кажутся почти одинаковыми», — сказал как-то Райли инструктор по нырянию с аквалангом. Некоторые люди под водой теряют свою индивидуальность, но вот Райли обретала свое подлинное «я». Считается, что вода символизирует обновление, и, когда Райли плавала — словно уменьшившаяся в размере, одинокая и недосягаемая, то ощущала себя более значимой, чем была.

Разумеется, океан был для нее самым лучшим местом. Его она любила больше всего. Это было ни с чем не сравнимое чувство свободы и в то же время чувство общности со всеми другими местами и существами, которых касалась вода. Океан — это супер, но подойдет и бассейн с перегретой водой на верхнем этаже здания, что на 68-й Западной улице.

Райли оттолкнулась от стенки и после долгого скольжения под водой перешла на брасс. Между рывками и толчками она выбрала медленный ритм. Первую половину мили она чередовала вольный стиль с брассом, а вторую — вольный стиль с плаваньем на спине. Перед началом она обещала себе дойти до мили и остановиться. Вот что она могла себе позволить.

Повторяющиеся движения конечностей были чем-то вроде медитации, растяжение мышц — как наркотик. Она слышала собственное дыхание и даже сердце. Постепенно она перестала замечать немногих людей в бассейне, движение на площадке перед бассейном, гул города за стеклом.

Здесь вас не волнуют обыденные вещи. Можно избежать настойчивых потребностей внешнего мира. Даже предъявленные к себе самому требования, казалось, отступают и трансформируются под водой. Вы не слышите и не говорите. Уши наполнены, но повсюду тихо.

Круг за кругом Райли медленно наращивала темп, а ближе к концу снова замедлилась. Закончила она на шестьдесят четвертом круге.

Проблема с плаванием заключалась в том, что в конце концов приходилось выходить из воды. Надо было вытираться и одеваться. Надо было вновь становиться собой или, в ее случае, переставать быть собой. А потребности ждали, когда придет их черед.

На кухне бешено мигала лампочка автоответчика. Алиса, только что вернувшись из парка, почувствовала неладное. Она нажала кнопку скрюченными от холода пальцами.

«Это кабинет доктора Брейдена из центра трансплантации. Мы пытаемся найти Райли». Такими словами начиналось сообщение. Далее в нем излагались особые срочные инструкции по ответному звонку. Следующее сообщение было от той же обеспокоенной секретарши, а третье — лично от доктора Брейдена. Все они пришли за последние сорок минут.

Алиса запаниковала, что было вполне объяснимо. Она предвидела подобное паническое состояние и уже несколько раз впадала в него. Негнущимися пальцами набрала она номер пейджера Райли, а затем ее сотового. Ответа не было. Либо Райли мертва, либо просто проявляет беспечность.

Алиса ждала и тревожилась. Именно в эти два занятия она вкладывала свою энергию последние несколько месяцев, но нисколько в них не преуспела. Практика преимуществ не давала.

Она звонила снова, и снова, и снова. Райли ответила на шестой раз.

— Что случилось?

— Ты разговаривала с доктором Брейденом?

— Нет. А что?

Алиса слышала дыхание Райли.

— Посмотри на пейджер.

Последовала пауза.

— Я перезвоню, — сказала Райли.

Позже они встретились дома. Там уже были Джуди и Итан.

Райли раскачивалась на стуле, положив ногу в носке на кухонный стол.

— Ты уверена, что уже слишком поздно? — спросила Джуди.

У нее на шее набухли жилы.

— Уверена. Доктор Брейден уверен.

— Получил кто-то другой? — настойчиво продолжала Джуди.

— Да, — сказала Райли. — Сегодня вечером появился счастливый реципиент сердца.

— Но не мы, — заметила ее мать.

— Не я, — сказала Райли.

— Милая, почему ты не снимала трубку? — спросил Итан. Он вцепился в спинку пустого стула. — Не понимаю, что произошло.

Алиса забеспокоилась, что Райли слишком сильно наклоняется назад на стуле, и что стул опрокинется и рухнет на пол. До чего нелепо было бы, если, в придачу ко всему, Райли сломала бы себе шею.

— Объясни нам все, пожалуйста, — строго сказала Джуди. — Мы не зря установили здесь все эти устройства.

Райли со стуком опустилась на стуле на все четыре ножки.

— Я плавала, — вызывающе сказала она. — Вот что я делала.

Райли приободрилась. В последующие дни она запретила родным говорить о том списке. Им запрещалось также говорить о температуре наружного воздуха, потреблении соли и таблетках.

— Ей-богу, если будете продолжать, я перееду, — угрожала Райли.

Она перестала информировать кого-либо из близких о своих назначениях и запретила матери ездить с ней. Уходя из дома, она не говорила, куда идет.

Однажды утром, когда забытый пейджер лежал на кофейном столике, Райли накинулась на Джуди со словами:

— Да перестань глазеть на пейджер!

В один из вечеров на той же неделе Алиса нечаянно услышала разговор Райли с отцом.

— Не хочу превратиться в эту болезнь, — говорила ее сестра. — Чувствую, она может меня одолеть, и от меня ничего не останется.

Райли не сразу узнала сестру в тошнотворном свете флуоресцентных ламп аптеки. Дело было не только в неприятном освещении, но и в выражении Алисиного лица. Райли была поражена отрешенностью этого лица, на котором не осталось следов привычной теплоты и оживленности. Странно было видеть любимое существо, а самой оставаться невидимой, что в случае с Алисой бывало редко.

Райли стояла, скрытая пирамидой из антиперспирантов, и бросала рассеянные взгляды на стену из зубных щеток. За кассой сидела Алиса. Остальные три в ряду были без кассирш. Если покупателя не было, Алиса отрешенно смотрела в сторону секции шампуней. Но вот появилась сутулая женщина, пожелавшая купить лотерейный билет. Шаркая ногами, подошел какой-то мужчина и стал указывать на что-то, висящее за прилавком — может быть, батарейки.

Это помещение не имело никакого отношения к внешнему миру. Пожалуй, такими были ночные кошмары Райли. Никаких окон. Ряды дверей, не пропускающих воздух с улицы. Не то чтобы на 11-й авеню был такой уж свежий воздух. Вязкий желтоватый свет, бесконечно повторяющиеся мелодии. В «Дуэйн Рид» никто не показался бы красивым, но Райли никогда не видела сестру настолько малопривлекательной. Подчас трудно иметь красивую сестру, но Райли совершенно не радовало видеть, что она плохо выглядит.