Просто друзья - Робин Сисман Страница 46

— Уэз — перфекционист. Правда, малыш? — Женщина напротив перегнулась через стол и ткнула его пальцем в плечо. Волосы цвета соломы (и той же структуры) она заплела в косички, которые торчали, словно у Дороти из «Волшебника страны Оз». Девица остановила на Фрее недобрый взгляд: — И давно вы знакомы с Бреттом?

Обе женщины как по команде посмотрели на Бретта, который изо всех сил сдерживал смех, в то время как одна из актрис закидывала ему в рот стручки спаржи из салата.

— Славный, правда? — сказала женщина.

Фрея пожала плечами.

— Знаете, вы так здорово сказали насчет рук. — Уэз поддел Фрею мясистым плечом. — Руки — это очень важно. Я изучил много изображений мертвых тел, чтобы вжиться в роль. Не знаю, знакомы ли вы с системой Станиславского, но…

Он продолжал что-то гундосить. Фрея заметила, что шампанское он все-таки выпил. Между тем на стол подали маленькие тарелки с оливками и креветками, а также блюда с копченой грудинкой и бутербродами-канапе на палочках. За шампанским последовало красное вино, от которого першило в горле. Разговоры шли о людях, которых она не знала, и о вещах, которые она знать не хотела: публика, классы мастерства, пилюли для горла, летние гастроли, директора-ублюдки, что А сказал Б насчет В. Фрее казалось, что ведет она себя вполне нормально: слушает, вставляет более или менее уместные замечания, но все это время она кожей чувствовала присутствие Бретта, его близость, его магнетизм. Всякий раз, когда он случайно касался ее руки или ноги, желание ударяло ее словно током. Она то и дело подливала себе вина.

Уэз все еще разглагольствовал, когда Фрея почувствовала, как Бретт осторожно сжал ее колено под столом.

— Ты как? — спросил он, заглядывая в ее глаза снизу вверх из-под тяжелых надбровий. Взгляд показался Фрее весьма возбуждающим. Во всяком случае, на нее подействовал безотказно.

— Отлично.

Он склонился к ней и осторожно провел пальцем по обнаженной коже предплечья, от чего у нее мурашки побежали по телу.

— Я почти не говорил с тобой.

— Здесь много людей, — выдала она, тут же сообразив, что сморозила глупость.

— Мы можем уйти, если хочешь.

Фрея прикусила губу:

— А это удобно?

Через пять минут они уже были на улице. Даже ночью было нестерпимо душно. Пахло гамбургерами и грязью; огни фар пронзали темноту. Старый добрый Нью-Йорк.

— Так… — Бретт ковырял носком тротуар. — Ты ведь где-то рядом живешь?

— В нескольких кварталах отсюда. — Фрея засунула большие пальцы в боковые карманы джинсов, покачиваясь на носках. — Хочешь проводить меня домой?

Бретт улыбнулся:

— Конечно.

Несколько ярдов прошли молча.

— У тебя есть подружка? — спросила Фрея. — Что у тебя с той актрисой с косичками? Ты считаешь меня привлекательной? Как насчет того, чтобы съездить со мной в Англию?

— Скажи правду, — осторожно начал Бретт.

— Да? — Фрея сглотнула.

— Что ты на самом деле думаешь о моем выступлении?

Они говорили о Бретте, о его талантах и амбициях, об удачных моментах спектакля. О том, что этот спектакль требует огромного эмоционального напряжения и играть его можно только через день. Актеры должны быть в отличной физической форме и освободить сознание от всякой повседневной чепухи — очистить мозги, как сказал Бретт. Сам Бретт отказался от мяса, в два раза чаще стал заниматься йогой и всерьез собирался перейти в буддизм. Но обрить голову не хотел, сказал, что слишком тщеславен для такого самопожертвования. Сказал с озорной мальчишеской улыбкой, отчего показался Фрее еще более очаровательным.

— Мне, конечно, хотелось бы играть роли, за которые платят, — в коммерческих спектаклях. В «Кошке на раскаленной крыше», например.

— Знаешь, я видела премьеру этого спектакля в Лондоне…

— Но… разве это было не в восьмидесятых?

Промах. Фрея мгновенно произвела вычисления в уме. Бретту в то время было лет семь, мальчик в коротких штанишках.

— Нас возили на постановку из школы, — поспешила пояснить она. — Мне было лет тринадцать. Или нет, двенадцать. Одиннадцать или двенадцать. Я ведь немного старше тебя… Мне почти тридцать.

Фрея украдкой взглянула на него, ожидая реакции.

— Какая разница? — Бретт обернулся к ней, и в глазах его она прочла удивление. Видимо, разница в возрасте не имела для него никакого значения.

Вот что так славно в молодых мужчинах, сказала себе Фрея: у них нет предрассудков мачо. К тому же они сексуальнее.

Бретт с улыбкой посмотрел на нее и положил руку ей на плечо.

— Ты мне нравишься, — сказал он. — И это главное.

Фрея чуть-чуть помедлила, прежде чем обнять его за талию, чтобы сполна насладиться этим долгожданным моментом. Они шли, тесно прижавшись друг к другу: тело к телу, искра к искре. Тишина набухала грозой. Он коснулся пальцем ее затылка, и по спине у Фреи побежали мурашки. Все в ней было напряжено до предела, и в то же время она чувствовала упоительную расслабленность. Ей казалось, будто они плывут по сумеречной улице, как два странника из одного сна.

Ты мне нравишься, и это главное. Как просто и без претензий! Какая отрадная перемена после бесконечных позиционных игр с мужчинами постарше.

Она быстро взглянула на него, любуясь его профилем: чувственный изгиб губ и черная тень ресниц. Тело его было горячим и твердым. Она помнила его вздымавшиеся ребра и плоский живот над желтой набедренной повязкой. Да, вот он ответ: мужчина помоложе, горячий и неиспорченный.

У дома Джека она остановилась — Бретт обнял ее.

— Вот мы и пришли, — сказала она.

— Пришли? — несмело переспросил он.

Фрея почувствовала легкое раздражение — он мог бы быть чуть настойчивее. На его месте она затащила бы его в дом силой.

— Мы могли бы заскочить и выпить, если хочешь, — предложила она.

Глаза их встретились.

— Хочу.

Вначале она от волнения никак не могла найти ключ, затем вставила его не той стороной. Еще по дороге она с облегчением отметила, что дом пуст, — нетрудно догадаться, что Джек задержался с Кэндис после занятий. Ничего особенного, если он придет и застанет ее воркующей на диване с молодым человеком.

Фрее наконец удалось открыть замок. Они вошли в дом. Через секунду она уже включила торшер — не слишком ярко, вставила кассету с Билли Холидеем в магнитофон, скинула туфли и помчалась на кухню вытаскивать из морозилки лед. Руки у нее дрожали. Музыка, свет, действие!

— Классное место! — донесся из гостиной голос Бретта.

Фрея удивленно подняла брови. Квартира Джека — настоящий гадюшник, да и Челси район не из престижных. Но тому, кто живет в одной комнате с тремя парнями, эта трущоба может показаться дворцом.