Заверните мне луну - Анна Мак-Партлин Страница 46

— Я тоже люблю тебя. Как дела у Шона? — спросил Ноэль.

Мне вдруг стало грустно.

— Он уезжает в Лондон. Он будет работать там редактором в каком — то местном журнале. Молчание. — Может, что — то удержит его, — предположил он.

— Это не мне решать, — ответила я.

— Может быть. — Затем Ноэль добавил: — Джона нет уже давно.

Я это знала, но не понимала, с какой стати Ноэль вдруг заговорил об этом.

— Знаю, — проговорила я.

— С Рождеством, Эмма!

— С Рождеством, Ноэль, — отозвалась я.

Я положила трубку и открыла бутылку вина.

— С Рождеством, Джон, — сказала я и взяла бутылку с собой в кровать.

Я напилась, но мне не спалось. Я лежала в тишине и думала о том, наблюдал ли за мной Джон. Было ли такое возможно? Мог ли он, находясь в раю, смотреть на нас, когда ему вздумается? Мог ли он и сейчас касаться меня? Меня пугала мысль, что он где — то находился и может знать о том, что порой днями, неделями, месяцами я не вспоминала о нем. Знать о том, что боль в моем сердце растворяется. И хотя я все еще скучала по нему и любила его, мне приходилось смотреть на фотографию, чтобы вспомнить его лицо. А вдруг ему известно, что я уже не помнила звука его голоса?

Лучше бы он не знал. Ноэль бы сказал, что пути Господни неисповедимы, что это его замысел, и жизнь продолжается. Я чувствовала себя предательницей. Может, Джон и не хотел, чтобы я жила, как прежде. Может, он желал, чтобы я любила его до тех пор, пока смерть не воссоединит нас, и, может, именно он и послал меня в тот переулок. Ведь мог. Джон мог хотеть, чтобы я помогла той девушке, или посылал мне знак. Ноэль сказал однажды, что я воспринимаю смерть как наказание, но для него она дар. Ноэль все считал даром. Если бы кто — то ударил его по лицу, он бы поблагодарил этого человека. Как-то раз я спросила его, неужели он и вправду полагает, что знает ответы на все вопросы. Брат ответил отрицательно. Он просто верил. В этом и заключалась проблема: я не знала, хочу ли я верить. Я впала в хмельной сон, но звонок в дверь разбудил меня.

Мимо меня пронеслась Дориан. В ее руке был упакованный фруктовый торт.

— Спасибо, поблагодарила я, когда она поставила торт на стол.

— Позволь взглянуть тебе в лицо, — приказала она.

Она не спеша осмотрела мой распухший глаз.

— Как твоя рука? — спросила она.

Я выгнула руку, чтобы продемонстрировать ей свои успехи в выздоровлении, а потом приготовила чай. Дорин предпочитала чай — от кофе она становилась раздражительной.

— Мне звонил Шон, — сказала она. — Я и не знала, что живу рядом с Крутым Уокером. Он обеспокоен твоим психическим состоянием.

Интересно, зачем он звонил Дориан?

— Он звонил тебе? — спросила я.

— Конечно, звонил. Всем известно, как бесподобна я в моменты кризиса. Знаешь, год я отработала в миссии «Сума самаритянина». Всего наслышалась.

Я засмеялась.

— Ничего и не слышно.

Дориан улыбнулась.

— Всегда что — то слышно, милая, — со знанием дела поправила она меня.

Я пообещала ей, что больше не буду гоняться по переулкам за насильниками.

— Я не из — за этого беспокоюсь. — Дориан обиженно махнула рукой. — Пора жить дальше, — сказала она

неожиданно, но я тут же поняла, к чему она клонит.

— Дор, не о чем беспокоиться, в самом деле. Я продолжаю жить, — заверила я, глядя на стол.

Она протянула руку, взяла меня за подбородок и посмотрела в глаза.

От нее не убежишь.

— Где та девочка, которую я знала? Где та девочка с улыбкой, растапливающей самые черствые сердца? Я знаю, ты где — то внутри, за ширмой боли и вины.

Мне захотелось плакать. Дориан продолжала смотреть мне в глаза. Внутри меня что — то надорвалось, и я облекла в слова чувство, от которого бежала все эти месяцы.

— Это я виновата! Если бы я не вернулась в дом! — Слезы обжигали мне глаза.

Дориан сурово посмотрела на меня.

— Послушайте, дамочка, если не существует. Ты не можешь изменить прошлое. Не ты вершила исход дела. Я потрясла головой.

— Он не хотел, чтобы я возвращалась в дом.

— Это не имеет значения.

— Он сказал оставить эту зажигалку. Он просто хотел домой.

— Это не имеет значения.

— Сегодня он был бы здесь.

— Нет! Не было бы его здесь.

Я отпрянула.

— Почему? — закричала я.

— Потому что, Эмма, так должно было случиться, — спокойно сказала Дорин.

Я отскочила от нее, и какое — то время мы молчали. Она взяла мою руку и потерла ее, давая время переварить факты. Я так и сделала, но она не знала всей истории.

— Дор, я больше не чувствую его в своем сердце. Не прошло и двух лет, а я не чувствую его. Он заслуживает лучшего. Я ненавижу все это. — Я плакала.

Дориан смягчилась.

— Позволь задать тебе такой вопрос, если бы умерла ты, разве ты не хотела бы, чтобы он жил дальше, был счастлив?

Конечно, хотела бы, она знала это. Я кивнула.

— Тогда почему ты не делаешь этого? — спросила она.

— Потому что я любила его!

— А он любил тебя, — сказала Дориан.

Я рыдала, кивала головой и улыбалась.

— Пора отпустить его, зайка. Цепляться за прошлое больно вам обоим, — нежно проговорила она.

— Дор?

— Да.

— Как ты думаешь, он видит нас?

— Возможно, время от времени. Наверное, увиденное разочаровывает его.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, он смирился и живет дальше.

Я кивнула и в глубине души знала, что пора и мне последовать его примеру.

* * *

Мы ехали в Керри. Машину вел Том, Кло сидела впереди, а мы с Шоном на заднем сиденье. Я радовалась, что выбралась из Дублина, но еще больше тому, что сидела рядом с Шоном. В его присутствии я чувствовала себя как за каменной стеной.

Ехали мы долго. После пяти часов пути мы въехали на длинную извилистую дорожку, усаженную деревьями. Мы не могли сдерживать эмоции. Перед нами вырисовывались огромные очертания дома; на крыльце сиял фонарь. Том посигналил. Энн и Ричард уже стояли и ждали нас. У меня все затекло. У Кло — тоже. Она постоянно ерзала и приговаривала: «Боже!»

Шон выпрыгнул из машины первым. Они с Ричардом‚ обнялись. Кло и Энн отплясывали дикие танцы. Я стояла позади них и улыбалась. Том стоял со мной и наблюдал за происходящим.