Поцелуев мост - Галина Врублевская Страница 46

– Как видите.

Зачем этот малоприятный мужчина оказался в такой близости от галереи? Случайность или целенаправленное присутствие? Мое беспокойство усилилось, когда Татьяна сообщила, что выявились-таки злопыхатели, атакующие нашу галерею. Мое подозрение подтвердилось – не конкуренты из других галерей и не соседи-нормалисты, поборники патриархальных ценностей, досаждали нам статьями и пикетами. Мой вечный враг, покинутая сто лет назад Игорем его бывшая жена Ольга затеяла весь этот сыр-бор. Но как хитроумно она все организовала! Как точно подобрала сообщницу – нынешнюю жену Игоря, Веронику. Вряд ли можно было сыскать двух столь разных женщин: напористая, как танк, Ольга и элегантная Вероника, неизменно держащая в узде свои эмоции. Однако расчетливость Вероники, имеющей здесь свой интерес, и обеспечила успех затеянного Ольгой мероприятия. Подробности заговора излагал мне расстроенный Игорь. Он заехал в галерею утром, когда Рената, еще во власти Морфея, сладко посапывала на своей веранде, служащей спальней и мастерской одновременно. Как и многие люди богемы, она оживала лишь к середине дня.

Мы сидели с Игорем в читалке, самой уютной комнатке моего заведения, в удобных, мягких креслах. Я заварила кофе, выставила кексы на журнальный столик. Мы оба радовались нашей встрече.

– Ты загорела. Будто из Египта прилетела, а не из Германии.

– В Европу весна на месяц раньше приходит.

– А у нас, заметь, все кругом тает.

– Апрель! У меня всегда весной настроение поднимается.

– Глазки твои счастьем светятся. Видно, хорошо отдохнула.

– Да, неплохо. Так не хочется возвращаться к делам! А спокойной жизни, похоже, не предвидится. Ты видел Алексея на вахте у нормалистов? Как он посмел здесь угнездиться, когда происки его сестрицы разоблачены? Кстати, Татьяна меня удивила вестью, что Ольга и Вероника выступили единым фронтом. Просто не верится, что мой успех им покоя не дает!

– Ты, Лена, заблуждаешься. Их стрелы на меня направлены, но задели тебя. Я в очередной раз виноват перед тобой, поэтому приехал объясниться.

– Ты?

Ну да. Вероника проявила такую прыть, чтобы добиться от меня согласия на развод и разрешения увезти ребенка в Америку. А Ольга бескорыстно твоей растерянностью наслаждалась. Тут ты права, для нее тебе насолить – милое дело. Хотя за ней еще братец стоит. Теперь, когда я в завещании отписал Ренате солидный куш, оба локти кусают. Алексей понял, что даже смерть моя им выгоды не принесет. Я хорошо подстраховался.

– И каким же образом их проделки раскрылись?

– Вероника сама объявилась, вскоре после твоего отъезда выдвинула мне свои требования, ну а Ольга, пользуясь случаем, приличную сумму из меня вытянула.

– Ты пошел, Игорь, на уступки из-за меня?

– Бабы точно рассчитали, что я тебя в обиду не дам. Хоть наши пути с тобой и разошлись, ты для меня – не пустое место. Ты, Лена, мой лучший друг.

Я допила кофе, отодвинула чашечку. В груди потеплело, то ли от кофе, то ли от слов Игоря. В мире немного отыщется людей, кого заботят наши печали. Но я взяла себя в руки, негоже поддаваться чарам старого обольстителя. Придав голосу твердость, я произнесла:

– Зря, Игорь, ты Ольгу дразнишь этим завещанием. И ты уверен, что теперь она отступится?

– В любом случае, с Ольгой я сумею договориться. С Вероникой сложнее. Вероника всегда своей цели добивается. Ее мне не одолеть уговорами да посулами, а серьезных неприятностей я ей причинять не могу: как-никак она мать моего сына. Сын – моя главная боль. Отпуская Веронику, под нажимом ее шантажа, я расстаюсь и с сыном. Потерю Вероники я как-нибудь переживу.

– Ренаточка сердце успокоит?

– Да, она – чудесная девушка, единственная отрада мне, старику.

Пятьдесят – не возраст для мужчины. Как говорят англичане: «Forty is the old of age, fifty is the youth of old age» [3]. Еще не поздно все начать сначала…

– В известном смысле да, силенки еще есть, но… А как у вас с Матвеем? Еще не надоели друг другу?

– Ты же меня знаешь, Игорь. За мной никогда склонности к легкомыслию не замечалось. Я не из тех, кто через месяц остывает к человеку.

– Ты для него как подарок с неба, тут и обсуждать нечего. Но он-то чем тебя подкупил? Ты говорила, что он лотереями увлекается? – Игорь снисходительно улыбнулся.

Я мысленно ругнула себя за откровенность: зачем поведала Игорю об увлечении Матвея? И кинулась защищать любимого человека:

– Он – не игрок, а философ. Поверхностного взгляда недостаточно, чтобы понять его суть.

– Где уж мне! А хочешь, я твоего дружка на приличное местечко возьму? Бабки-то твой философ заколачивать не умеет? Зато, ты говорила, гвоздь в стену вбить может, – великодушно предложил Игорь. – Что скажешь?

– Он не согласится.

– Что ж, так и будет на твоей шее висеть? Жаль мне тебя, Лена.

– А ты не жалей. И лучше, если мы закроем эту тему. Меня все в Матвее устраивает, и нам хорошо вдвоем.

– Ну ладно, извини. – Игорь взглянул на часы. – Мне бежать пора, пока Ренатка не проснулась. А то потом еще часа два не отпустит.

– Если узнает, что ты был в галерее и не зашел к ней в мастерскую, обидится.

– А ты не продавай и Татьяне накажи. Она с утра пораньше уже в своем киоске маячит.

Едва Игорь удалился, как Татьяна сунула нос ко мне в читалку:

– Ну, что тебе старый дружок поведал? Как он своих теток угомонил?

– Игорь все уладил. Ты лучше вот что скажи, Таня, как нормалисты себя ведут? Насчет посадки кустов перед домом удалось договориться с ними?

– Разумеется, нет. Они говорят, что еще не знают, будет ли им продлена аренда.

– Если так будут себя вести, конечно нет.

– Мне непонятно, чем сейчас Коровец занят. После того как его на выборах прокатили, он совсем перестал со стариками возиться, собраний больше не проводит. В офисе редко бывает, все где-то мотается. Вот такие дела. У нормалистов затишье, а на строительстве оживление. Видела, какие-то сваи привезли, весь проход загромоздили?

– Меня это тоже беспокоит. Если вместо гаража здесь втиснут многоэтажку, наша галерея вообще затеряется, во мраке потонет.

– Мы этого не допустим, Леночка. Я окрестную публику организовала, собрала подписи, отнесла в Смольный. Сейчас по всему городу волна протестов против уплотнения катится. Теперь должны обратить внимание, и новая губернаторша обещала…

Я с улыбкой посмотрела на Татьяну. Воительница за наши права выглядела комично – в средневековой хламиде (в нее она облачалась, когда торговала своей магической дребеденью), волосы распущены, на шее и пальцах многочисленные висюльки и браслеты. Однако взгляд цепкий, решительный. Да, такого врага никому не пожелаешь, самого черта в сообщники призовет. Но защитник она отменный, меня всегда под особым покровительством держала, еще с детских лет. Тут же Татьяна сбегала в свой киоск и вернулась, теперь с объемной папкой в руках. Расстегнула замочек: