Ангел мести - Элизабет Грегг Страница 46

Рид вспоминал Тресси, когда из леса галопом, против солнца вылетел отряд индейцев кроу. Индейцы неистово вопили, и хвосты их коней развевались на ветру, точно стяги. Рид никогда не был особо метким стрелком – даже на твердой земле и в безветренный день он не всегда попадал в цель, что уж говорить о стрельбе с крыши тяжело груженного фургона! Впрочем, попытка – не пытка. Рид прополз на животе вдоль края пляшущего на ухабах фургона и, припав на колени, прицелился из многозарядного «генри». Отогнав видение обнаженной Тресси в брызгах предрассветной воды, он открыл огонь по скачущим дикарям. Шестеро всадников покатились с седла в дорожную пыль.

Многозарядное ружье «генри» при всех своих недостатках все же великолепное оружие. Лихорадочно паля по преследователям, Рид издал свой собственный военный клич. Уцелевшие индейцы разделились, с двух сторон пытаясь нагнать фургон. Увидев это, Рид спустился на козлы и, усевшись рядом с Чимом, проворно перезарядил ружье. Груз служил ему надежной защитой от летящих стрел.

Старина Чим все нахлестывал мулов, но они и так мчались из последних сил. Фургон грохотал и трясся, подпрыгивая на ухабах. Высунувшись из-за мешков с грузом, Рид увидел, что индейцы нагоняют. Молодой воин прыгнул с коня и ухватился за бечеву, которой был перетянут груз. Рид прицелился и дважды выстрелил. Уже нажимая на спусковой крючок, он увидел глаза воина. Миг спустя мертвое тело рухнуло прямо под копыта коня, на котором скакал соплеменник убитого. Конь взвился на дыбы, и всадник лишь чудом сумел удержаться в седле.

Встав на колени, Рид стрелял без передышки, всякий раз меняя цель. Когда в седле осталось лишь трое воинов, индейцы разом осадили коней и скоро отстали.

Рид предпочитал не размышлять о том, что ему только что пришлось сделать. Ему никогда не было по душе убивать, пускай даже врагов. Сейчас он подумал о другом – им со стариной Чимом все же удалось выкрутиться. С этой мыслью Рид соскользнул на козлы и уселся рядом с Чимом.

Возница так и не придержал бешено скачущих J мулов, и они неслись во весь опор, почти не разбирая дороги. Должно быть, Чим еще не сообразил, что опасность миновала.

Рид повернулся к нему, собираясь сообщить об этом, но взамен лишь пробормотал: «А, черти!» – и провел ладонью по сгорбленной спине старика. Слева, чуть пониже лопатки, торчала оперенная стрела. Судя по наклону, она попала прямо в сердце.

Рид отставил ружье и взял вожжи, крепко обмотав ими пальцы. Потом уперся ступнями в подножку и откинулся назад, ощутив, как мгновенно заныли натруженные мышцы.

– Тпру, дьяволы! Тпру! – что есть силы рявкнул он.

Тело возницы моталось на козлах, точно тряпичная кукла. Постепенно мулы замедлили бег и наконец остановились. Мертвый Чим соскользнул с козел и рухнул бы на землю, если б Рид не успел бросить вожжи и перехватить его за руку.

– А, черт, – снова пробормотал он, втаскивая мертвеца на козлы.

Между ним и Чимом с самого начала возникла странноватая дружба. Они почти не разговаривали, но тем не менее у них обнаружилось много общего. Риду будет недоставать старого чудака, который так ловко умел управляться с самыми упрямыми мулами. Как и все погонщики мулов, старый Чим был доморощенным философом, и именно его речи – хотя сам он так и не узнал об этом – удержали Рида от безумной мысли отправиться в Сент-Луис и потребовать, чтобы армейский трибунал наказал его за конокрадство.

Он рассказал Чиму свою историю примерно через месяц после того, как они вместе начали перегонять грузы для «Дакотской транспортной». К этому времени Рид уже твердо решил, что должен так или иначе избавиться от клейма конокрада. Он хотел вернуться к Тресси, но не с таким грузом за плечами.

Выслушав Рида, кривоногий погонщик мулов одарил его жизнерадостной ухмылкой.

– И совершенно зря ты так маешься, парень! Да если б в этой стране вешали всех дезертиров и любителей пальнуть по синему мундиру, в обеих Америках не хватило бы веревок. Что до конокрадства… так ведь ты у нас наполовину индеец, верно? Вот в тебе дикая кровь и взыграла. – Чим захохотал и сплюнул в дорожную пыль, понимающе покосившись на Рида.

Вспоминая этот и многие другие разговоры, Рид привязал тело возницы к козлам, чтобы доставить покойника на станцию у Пороховой реки. Там он через фрахтовщика сообщит компании, что случилось, и узнает, как следует поступить с грузом, который предназначался для фактории на реке Бигхорн.

«Дакотская транспортная компания» была невелика и владела всего тремя фургонами, которые доставляли грузы из Джульсбурга до реки Платт. Фургон, которым сейчас правил Рид, обычно следовал по Боузменскому тракту, снабжая товарами все новые фактории до самой реки Йеллоустоун. Компания помышляла о расширении, собираясь освоить дорогу к ущелью Альдер. Потому Рид и решил наняться охранником именно в «Дакотскую транспортную». Весной он должен отправиться в Вирджинию, а охраннику даже не придется платить за дорогу – напротив, заплатят ему. Другой маршрут «Дакотской транспортной» тянулся через перевал Рэттлснейк до Hорт-Платт – в тех местах тоже было немало факторий. Рид не согласился бы там работать за все золото Орегона – маршрут считался опасным, и не зря. Каждую неделю кто-нибудь да погибал.

Крупные компании отправляли грузы в нескольких крытых фургонах, и вместо мулов запрягали быков. Такие отряды меньше страдали от индейских налетов, потому что на ночном привале фургоны ставились в круг, и получался небольшой, но надежный форт. К сожалению, Рид совершенно не умел обращаться с быками, а большие компании предпочитали нанимать людей опытных.

В «Дакотской транспортной» отчаянно не хватало рабочих рук. А сейчас, после гибели Чима Рид побаивался, что компания и вовсе прикроет этот маршрут до марта – слишком обильный выпал снег. Поговаривали даже, что владельцы собираются продать «Дакотскую» с потрохами гигантскому транспортному картелю «Расселл, Мэджорс и Уодделл» из Ливенуорта, что в Канзасе.

Но все эти слухи сейчас мало занимали Рида. Он уселся поудобней рядом с привязанным мертвецом, натянул толстые перчатки Чима и снова взялся за вожжи. Нахлестывая мулов, Рид наконец заставил их тронуться с места. Вначале фургон двигался судорожными рывками, но потом мулы перешли на рысь, и ход выровнялся.