Любовное заклятие - Сьюзен Кэррол Страница 46

«Но почему? Ты ведь знаешь, что это вовсе не обязательно! - нашептывал ему внутренний голос. - Ты ведь знаешь, как легко вернуть все назад. Просто надень кристалл на шею».

Этот голос, звучащий в его голове, был мягок и настойчив. Вэл почувствовал, как его пальцы сами скользнули во внутренний карман - туда, где лежал маленький кошелек с кристаллом. Это и в самом деле было так просто, так легко и так чертовски соблазнительно…

Нет! Вэл выдернул руку. Он не понимал, в чем заключались особые свойства этого маленького кусочка могущественного камня, но чувствовал, какое странное действие кристалл на него производит. Он гипнотизировал, соблазнял, очаровывал… словно настойка опия. Нет, чем скорее он передаст этот осколок брату, чтобы тот поместил его в сундук с другими сокровищами Сентледжей, тем будет лучше!

Вэл, хромая, прошел в новое крыло здания, чувствуя за спиной темную громаду старой части замка. К этим древним башням и зубчатым стенам с бойницами он всегда испытывал особое трепетное чувство. Его сердце всякий раз замирало при виде древнего замка, где он родился, где был его дом. Все-таки пять веков традиций и легенд! Но сегодня утром он вдруг ощутил сокрушительную тяжесть этого наследства.

Вэл спешно, как только мог, миновал замок и вышел на тропинку, ведущую в сад. Как выяснилось, не он один поднялся и вышел из дома так рано в это утро. Его матушка всегда напоминала Вэлу средневековую хозяйку замка, постоянно занятую делами своего огромного хозяйства, но особенно - любимым садом. Она была тепло укутана в мягкий голубой плащ, который служил ей для работ в саду в холодные дни. Простая соломенная шляпка удерживалась на голове шарфом. Ее волосы, когда-то огненно-рыжие, за что ее даже прозвали Огненной леди, с возрастом немного потускнели от появившихся в них серебряных нитей.

И все же Мэдлин Сентледж относилась к тому типу женщин, чья спокойная красота никогда не увядает. При виде своего любимого сына она улыбнулась, ее ясные сверкающие, словно изумруды, глаза вспыхнули от радости.

– Валентин!

Хотя это стоило ему острой боли в колене, Вэл низко поклонился. Это был придворный ритуал, придуманный ими еще в дни его детства, когда они с братом играли в рыцарей круглого стола, а их мать была единственной леди, королевой замка Ледж.

– Доброе утро, ваше величество, - приветствовал он ее.

– Доброе утро, сэр Галахад.

Мэдлин Сентледж присела в глубоком реверансе. Но когда Вэл потянулся за ее рукой, чтобы поднести к губам, мать отдернула руку, поспешно вытирая ее о свой старый плащ.

– О нет, дорогой, не стоит этого делать. Как видишь, я копалась в грязи, как это называет ваш отец.

Мэдлин приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. И хотя она продолжала улыбаться, но при этом внимательно заглянула ему в глаза, и Вэл невольно напрягся, чувствуя себя не в своей тарелке. Вообще-то настоящим Сентледжем был его отец - он один обладал сверхъестественным даром провидения; но именно нежного, любящего взгляда матери боялся Вэл больше всего. Ее глаза видели все, что Вэлу хотелось бы скрыть. И сейчас он знал, что она видит следы его бессонной ночи, а возможно, даже больше. Что, если она смогла разглядеть все его разорванные в клочья чувства, все то, что случилось с ним в Хэллоуин, все порванные нити памяти, которые он все еще был не в состоянии связать вместе?

Стараясь избежать ее взгляда, он наклонился, чтобы поднять корзину, и в то же мгновение едва не задохнулся от острого приступа боли. Дьявольщина! Кажется, его нога стала еще хуже, чем была до всех этих событий. Или ему это только кажется после вчерашнего, такого короткого, пьянящего ощущения свободы?

Сжав зубы, он протянул корзину матери. Если она и заметила, что что-то не так, то была достаточно мудра, чтобы не показать этого.

– Как я рада видеть тебя, Валентин, - сказала она. - Твой отец только на днях сокрушался, что ты нечасто бываешь дома с тех пор, как поселился так далеко от замка.

Вэл вздохнул. У него очень болела нога, и все-таки он постарался ответить терпеливо, как обычно:

– Далеко, мама? Ведь я живу всего лишь на другом конце деревни.

– Но ты же знаешь своего отца, дорогой!

– Еще бы. Я совершенно уверен, что, если бы у него была такая возможность, он бы вечно держал всю семью в замке за запертыми дверьми, а сам сторожил бы нас, подобно старому огнедышащему дракону.

Мэдлин усмехнулась.

– Никогда не думала о твоем отце с этой точки зрения. Но, полагаю, он действительно очень похож на дракона.

– Не сомневаюсь, что он для того и отправился на север, чтобы рычать и дышать огнем на беднягу Мариуса, пока тот не согласится вернуться в безопасное лоно Торрекомба.

– Боюсь, что так. Твой отец и Мариус всегда были скорее братьями, чем просто кузенами. Но, надеюсь, Мариус все равно будет рад ему, даже если Анатоль немного и порычит. - Мэдлин улыбнулась, но ее глаза оставались грустными. - Это довольно глупо, я знаю. Мы не виделись всего один день, и все же я ужасно скучаю по моему «дракону», когда он уезжает…

«Еще бы ей не скучать!» - подумал Вэл. Даже прожив тридцать три года в браке, Анатоль и Мэдлин Сентледжи были так же страстно влюблены друг в друга, как в первый год после свадьбы, что, кстати, полностью соответствовало легенде. Да, собственно, они сами и были легендой: ведь Мэдлин нашел и привез в замок Ледж самый мудрый из всех Искателей невест - Септимус Фитцледж, дедушка Эффи. Два сердца соединились в одно мгновение, две души полностью слились… Впрочем, так было и у его брата Ланса с прекрасной Розалиндой, и у кузена Калеба с женой, у всех его сестер и еще у двух десятков других Сентледжей.

«Да, все они совершенно счастливы. Но какую же тебе отвели роль в этой чудесной фамильной сказке? - спросил себя Вэл. - Думаешь, хоть один из них заметил, как ты одинок и несчастен? Ты как будто стал невидимкой для своей семьи».

Эти размышления были настолько горькими и тревожными, что Вэлу пришлось провести рукой по лицу, чтобы справиться с ними незаметно для матери.

Но разве может что-то укрыться от материнских глаз?

– Валентин?

Он опустил руку и убедился, что Мэдлин внимательно смотрит на него, на этот раз не скрывая тревоги.

– Мой мальчик, что-нибудь случилось?

– Ничего, - ответил Вэл - слишком поспешно, как он сам понял, - и заставил себя улыбнуться. - Я просто устал и поэтому немного не в себе.

Какая ложь! Проблема-то как раз и заключается в том, что он слишком «в себе»! Слишком терпеливый, как всегда, слишком смиренный… и слишком искалеченный. И болит не только его нога, но и душа - из-за этой проклятой легенды.

Вэл подумал об этом с такой мрачной яростью, что сам был потрясен. Словно кристалл был все еще у него на шее и Вэл чувствовал его пульсацию в своей крови. Нет, надо как можно скорее избавиться от этой проклятой штуки!