Нежные признания - Элизабет Торнтон Страница 46

Больше всего Фэйт запомнились не красивое лицо и фигура леди Фионы и не элегантность ее дорогого наряда, а ее нескрываемая насмешка. Она приняла Фэйт за служанку — по крайней мере, так она сказала — и с той же секунды заговорила снисходительным тоном. К тому времени как она ушла, уверенность Фэйт разбилась на мелкие кусочки. Все, чего ей хотелось, — это уехать из Эдинбурга, прежде чем кто-нибудь узнает, в какое глупое положение она себя поставила.

— Фиона! Я должен был догадаться. Почему ты не рассказала мне?

— Она сказала, что будет лучше, если ты никогда не узнаешь. У меня хватило гордости. Я согласилась с ней.

Она повернулась к нему лицом. Он уже оделся и теперь заправлял рубашку в брюки. Его лицо было словно каменное.

Его голос был грубым от ярости:

— И ты поверила этой коварной стерве, даже не поговорив со мной? Спроси меня о Фионе, и я расскажу тебе, какой она была.

— Не хочу даже знать.

— Конечно! Тебе легче поверить, какой я подлец. Даже другие люди верили в меня, но не женщина, которая слишком печется о своей гордости.

— Кто бы говорил о вере! — Давно затаенная обида выплеснулась наружу. — Ты никогда не упоминал о ней в тех нескольких коротких письмах, что писал мне. Тебя не было три месяца, а все, что я получила за то время, — это путевые заметки. Я словно читала расписание поездов: «Завтра в Абердине, послезавтра в Перте». Я получала больше информации из колонок светской хроники лондонских газет. Именно там я впервые прочла о тебе и леди Фионе.

— Значит, — свирепо сказал он, — ты думала, что сделаешь мне сюрприз в Эдинбурге? И что, Фэйт? Застанешь на месте преступления с Фионой?

— Не дерзи! Я хотела увидеть тебя, убедиться, была ли правда в тех слухах.

— И ты предпочла слова Фионы моим?

— Ты женился на ней, — изрекла она.

— И пожалел об этом еще до того, как высохли чернила на нашем брачном договоре! — Он сделал шаг ей навстречу. — Она хотела меня, и я был польщен. В конце концов, ты бросила меня, не объяснив ничего. Я несколько месяцев искал тебя, но, очевидно, ты не хотела, чтобы тебя нашли.

— Я думала, что так будет лучше. — Фэйт скрестила руки на груди. Ее голос сел от волнения, которое она старалась унять. — Я не хотела, чтобы ты когда-либо узнал о моей поездке в Шотландию. Вот почему я договорилась встретиться с Аластаром на террасе. Я хотела поговорить с ним наедине, попросить его не рассказывать, что я тогда ездила в Эдинбург. Но я опоздала.

Она прочистила горло.

— Думаю, во мне говорила гордость. Я не хотела, чтобы кто-нибудь жалел меня.

Фэйт сделала шаг назад, когда он приблизился к ней. Джеймс не так часто улыбался, как ей хотелось бы, но, когда он это делал, улыбка у него была такая несмелая, что растопила бы самое каменное сердце. Ухмылка, которой он одарил ее сейчас, была пародией на ту улыбку, которую она любила. На это было больно смотреть.

— То, что произошло между нами, — сказал он, — было в другой жизни. Не пора ли нам оставить прошлое и начать все заново?

— Начать заново? — Она бросила быстрый тревожный взгляд на кровать, затем снова посмотрела на него. — Мы другие люди сейчас.

— Фэйт, — произнес он, покачав головой, — если бы я мог изменить прошлое, я бы сделал это. Но я не могу. Эта ссора бессмысленна. Мы должны действовать сообща, чтобы выяснить, что же произошло с Денверсом. Есть еще дневник твоей мамы. Если мы будем постоянно рвать друг другу глотки, то не раскроем эту загадку. Можем мы договориться о перемирии и двигаться дальше?

Она не знала, почему спорила с ним. Еще совсем недавно они занимались любовью. Но Джеймс воскресил прошлое, и ее безысходное отчаяние возродилось с новой силой.

А как же ее решение жить сегодняшним днем? Она вновь вспомнила тот ужасный кошмар и свои переживания, когда подумала, что навсегда потеряла Джеймса.

Он не говорил, не улыбался. Он обхватил обеими руками ее лицо и испытующе смотрел на нее.

— Все закончилось: я в порядке, ты тоже, — сказал он и легко коснулся губами ее губ.