Выбор рыцаря - Джулия Лейтем Страница 46

Элизабет отнесла поднос с завтраком Анне и не прерывала ее, когда та возбужденно и в подробностях рассказывала о мужчине, который посетил ее через окно.

Наконец Анна обратила внимание на то, что Элизабет необычно тиха и молчалива.

– Что случилось? – спросила она. – Вы не остановили меня, когда я так разболталась…

– Ты заслуживаешь того, чтобы дать тебе поболтать. Тебе ведь не с кем здесь поговорить.

– Да, но что я за подруга, если не способ! Я заметить, что вы чем-то встревожены. В чем дело?

Элизабет тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться. Улыбка получилась похожей скорее на гримасу.

– Джону стало известно, кто я на самом деле.

– Каким образом? – ахнула Анна.

– Он подслушал, когда я убеждала своих сестер уехать.

– Так они здесь? – воскликнула Анна.

Элизабет подробно рассказала, что случилось и как Джон вел себя с сестрами. Она вынуждена была признать, что Джон не стал обвинять ее в присутствии сестер.

– Он захотел поговорить с вами наедине?

– Разумеется. Он был очень рассержен.

– Но, должно быть, он испытал облегчение.

– Облегчение? – в смятении переспросила Элизабет.

– Ведь он… влюблен в вас, разве не так?

Элизабет надеялась, что ей удалось не покраснеть.

– Он просто играл роль.

Однако, вспомнив его страстный поцелуй, она спросила себя, не означал ли он, что Джон действительно испытал облегчение.

Хотя, возможно, он просто был рад, что его поведение теперь не вызовет осуждения у жителей замка.

Но было нечто беспокоящее в том, как она реагировала на его внимание к ней – ведь она продолжала любить его брата.

Без сомнения, если бы у нее была возможность быть в более интимных отношениях с Уильямом, сейчас ей проще было бы разобраться в себе. Знала Элизабет только одно: когда Уильям улыбался, солнце светило ярче и она грелась в его теплых лучах; когда же ее настигал пронзительный взгляд Джона, ее мозг словно застилала мгла и лишала возможности думать. Она теряла контроль над собой, теряла себя.

Джон плохо спал в эту ночь. Его мысли то и дело возвращались к их отношениям с Элизабет.

После мессы, позавтракав, он сидел наедине со своими мыслями. Джон все еще не мог окончательно поверить в то, что девушка, которую он знал как Анну, была его нареченной. Она определенно не доверяла ему, но по крайней мере не требовала расторжения брачного контракта. Это могло означать лишь, что у него перспективы лучше, чем у Баннастера, но, возможно, Элизабет просто уважала волю родителей.

Джон понимал, что сейчас его главная задача – убедить Элизабет, что ее брак с ним – не столь уж ужасная вещь. А значит, он должен забыть о собственном раздражении в надежде на то, что и она поступит так же.

Но вряд ли Элизабет захочет принимать его ухаживания. Во всяком случае, сейчас. Джон не сомневался, что она желала его, однако это не помогало, а мешало делу – ведь Элизабет явно боялась себе в этом признаться.

Она была воспитана в традициях романтического ухаживания: мужчина должен находиться на расстоянии, выражать свое восхищение и любовь с утонченной вежливостью и с помощью поэтических средств, а не страсти.

Джон все понимал, но это его раздражало. Однако он предпочитал иметь невесту благодарную, а не разгневанную. Ему придется научиться жить по чужим правилам. А если брак окажется неудачным, он будет довольствоваться воспоминаниями о тех, кому помогал.

Когда Элизабет вошла в большой зал, чтобы возвратить поднос с едой для Анны на кухню, она увидела, что Джон разговаривает с Милберном. Оба повернулись к ней, Милберн кивнул, а Джон заковылял в ее сторону, опираясь на костыль.

– Анна, – сообщил он ей, – мастер Милберн желает, чтобы мы отправились в Хиллсли. Он хочет, чтобы мы осмотрели фруктовый сад и оценили предстоящий урожай, чтобы определить, хватит ли его для нужд Олдерли. – Джон усмехнулся: – Так что нам придется ехать.

Элизабет задала себе вопрос: уж не хочет он использовать это как повод для того, чтобы оказаться с ней наедине. Однако когда их повозка, сопровождаемая одним солдатом спереди и одним сзади, выехала за пределы замка, Джон не предпринял никаких попыток завязать разговор. Даже когда она передала ему свое послание, адресованное капитану охраны, он лишь поблагодарил ее и тут же это послание спрятал.

– Вы не хотите узнать его содержание? – спросила она.

Джон бросил взгляд в ее сторону:

– Я вам верю.

В его поведении Элизабет не замечала ни гнева, ни раздражения, словно он отбросил напрочь все неприятные мысли.

А вот она не могла. Сидя рядом с ним, Элизабет поймала себя на мысли, что пытается вспомнить свои ощущения в его объятиях, вспомнить, как она прижималась к нему.

И хотя день был прохладный, ей вдруг стало жарко. Она не могла забыть, как его ладонь легла ей на грудь, не могла забыть то ноющее удовольствие, которое он в ней пробудил, и то, как затвердели и заныли ее соски.

Они миновали ручей, где состоялся первый поцелуй, но Джон даже не предложил остановиться.

Элизабет подосадовала на себя за то, что испытала разочарование.

Или сейчас, когда он добился некоторой власти над ней, у него больше нет потребности ее соблазнять? Не превратилась ли она в игрушку, которую он уже приобрел?

– Расскажите мне об Уильяме, – неожиданно попросил Джон.

Элизабет удивленно посмотрела на него:

– Почему вы хотите услышать рассказ о мужчине, с которым я много лет была обручена и которого вы обвиняете в стольких грехах?

– Потому что я не видел его восемь лет.

– Я сама видела его всего не больше двух раз в год. Но я получала от него письма. – Ей было неловко обсуждать своего первого нареченного со вторым.

– Возможно, он изменился, – задумчиво проговорил Джон.

– Как именно изменился? Когда мы только что были обручены и мне было всего одиннадцать лет, он уже тогда был внимателен ко мне. И в этом отношении он не изменился за все последующие годы.

– Если он был так внимателен, то почему вы до двадцати двух лет так и не вышли замуж?

– Так решил мой отец, – живо отреагировала Элизабет.

– В самом деле? Он не хотел видеть вас в благополучном браке?

Элизабет вздохнула:

– И мои родители, и мои сестры решили, что все они будут слишком скучать по мне. К тому же я была очень занята, так как обучалась тому, как управлять Олдерли. А у Уильяма были дела в Лондоне. Мы думали, что у нас еще очень много времени, – грустно добавила она.