Муза художника - Паула Вин Смит Страница 46

Пятница, 22 июня.

После той неудачной затеи с натурщицами мы вернулись к нашей рутине, и желание писать у меня пропало. Я все еще стараюсь быть терпеливой, довольствоваться пока той жизнью, которая у меня есть. Виктор продолжает твердить, что я не готова к осуществлению своих планов, но мне кажется, это он не хочет перемен в жизни. Между тем сегодня утром мы повздорили из-за… принципов искусства! Часто, когда я позирую для мужа, мои мысли обращаются к вопросу о художественном взгляде, о видении художника. Я пришла к выводу, что художник изображает то, о чем думает, и что включение в композицию картины дополнительного элемента, пусть даже не находящегося в комнате, заслуживает внимания как способ передачи воображаемых им образов. Но Виктор и слушать об этом не хочет. Над ним безраздельно властвует идея точного воспроизведения мира, воссоздания каждой детали именно такой, какой она воспринимается глазом. Каждый раз, когда он смотрел в мою сторону сегодня утром, на его лице было написано неодобрение.

Однако, несмотря на незначительную размолвку с мужем, этот день обещал запомниться замечательным событием — поездкой в Тиволи, удовольствием, знакомым с детства. Поскольку прогулка была запланирована, я решила написать о ней в дневнике — как повод начать вести его снова — и собираюсь осуществить задуманное.

Когда служанка доставила нам прелестную записку от Сусси, в которой та приглашала меня сопровождать ее в Тиволи, я тотчас же без колебаний отмела все недавние слухи, связывающие имя моей подруги с именем политического пропагандиста из университета. Создается впечатление, что мишенью подобных сплетен, распускаемых Йетте Йохансен и ее окружением, всегда становится тот, кто больше благословлен Богом, кто живет более полной жизнью, чем те, кому остается лишь приукрашивать и распространять истории. Во второй половине дня Сусси заехала за мной в большом экипаже своего мужа. День — а близится середина лета — был просто великолепным.

— Дорогая, как я рада, что ты согласилась! — воскликнула подруга, заключая меня в объятия и обволакивая ароматом своих духов. — Видишь, в моем возрасте мне все еще нужна провожатая.

На ней было легкое платье. Я обратила внимание на то, что хорошо сконструированный корсет, привезенный, вероятно, из Парижа, вполне помог Сусси восстановить девичью фигуру, уничтожив все признаки двух родов.

Мы вышли у причудливых, ярко раскрашенных ворот, мимо которых я частенько прохожу в этом районе города, между Ратушной площадью и Центральным вокзалом. Сусси весело потащила меня за руку по дорожке с декоративными фонариками, создающими после наступления темноты таинственное свечение. Нашему взору предстали яркие павильоны с остроконечными крышами: китайская пагода, открытые кафе под навесами, новый концертный зал в мавританском стиле с большими арками и минаретами, распахнувший свои двери всего два сезона назад. А прямо перед нами находился украшенный резьбой Театр пантомимы с позолоченной крышей и механическим занавесом в виде огромного, ярко раскрашенного павлиньего хвоста, который разделяется пополам и уходит под сцену, вместо того чтобы подниматься.

Это посещение живо воскресило в памяти те немногочисленные прогулки, когда в редкие и долгожданные воскресные дни нашей юности дядя Мелькиор водил нас в этот волшебный мир. Десять лет назад, когда мне было тринадцать, я призналась брату, как хотела бы залезть в знаменитый «Монтебелло» [42]и воспарить над облаками. Свен высмеял меня за незнание того, что шар привязан к земле. Не успеет дюжина, или около того, джентльменов и леди подняться в воздушном шаре на установленную высоту, как работники на земле начинают управлять большой паровой лебедкой, которая своевременно тянет их обратно вниз.

— Совершать настоящий полет ужасно опасно, — произнес Свен в своей четкой манере. — Все самые лучшие пилоты воздушных шаров рано или поздно падают в море и тонут. Только такая дурочка, как ты, может об этом не знать.

Но как только я узнала, что великий «Монтебелло» навсегда останется привязанным к земле длинной веревкой, этот яркий шар потерял для меня все свое очарование, несмотря на огромные размеры. Заметив, как мы притихли, дядя Мелькиор проявил неслыханную щедрость и прокатил нас на чертовом колесе, каждая кабинка которого представляет собой корзину в жестком каркасе и увенчана неподвижным, раскрашенным цветными полосками гофрированным куполом, напоминая тем самым воздушный шар. Детей это приводит в восторг. Опершись локтем на край корзины и устремив взгляд вверх, я мечтала подняться в небо.

С тех пор появились новые павильоны, но полностью оснащенная точная копия королевского линкора по-прежнему стоит на якоре в озере, достаточно большая, чтобы вмещать и сцену, и зрителей, пожаловавших на эстрадное представление. Садовые дорожки вьются от озера к верхней части парка, где находятся карусель и лабиринт тиров, палатки с азартными играми и силомерами, а также закусками и напитками.