Незабудка - Элизабет Лоуэлл Страница 46

Алана машинально начала застегивать блузку на все пуговицы, скрыв таким образом цепочку, которую постоянно носила. Вдруг она остановилась, осознав, что ей не надо больше прятать подарок Рафа по случаю их помолвки. Уже нестрашно, если ее вдруг спросят о необычном узоре на ожерелье.

Джек мертв. Ей не нужно больше скрывать тот факт, что половина «прекрасной провинциальной пары» носит в соблазнительном углублении на шее подарок другого мужчины.

Алана поправила расстегнутый воротничок. Изящный символ бесконечности дрожал и поблескивал при малейшем движении головы. Она дотронулась кончиком пальца до эмблемы и почувствовала первые симптомы спокойствия, обосновавшегося где-то глубоко внутри, ощутила, что сделан следующий шаг на пути к выздоровлению. Впервые с тех пор, как очнулась в госпитале, она поверила, что не только перенесет все лишения, но и сможет вновь полюбить. Даже если ее ночные видения и окажутся правдой.

— Алана? — Голос Рафа раздался с нижней ступени крутой лестницы. — Ты готова?

— Почти, — прошептала она слишком тихо, чтобы ее мог услышать Раф. — Почти.

Она поспешила вниз, впервые после шести страшных дней испытывая настоящий голод. Высокогорный воздух оказал волшебное влияние на ее аппетит.

То же можно было сказать и о других. Даже после обеда, состоявшего из форели, картофеля, зеленой фасоли и печенья, каждый нашел местечко и для яблочного пирога.

Раф резал яблочный пирог на ломтики и под аккомпанемент добродушных жалоб, кому из присутствующих достался больший кусок, раскладывал пирог по тарелкам. Боб и Стэн несколько раз обменивались порциями, пока наконец Раф не сдался и не поставил между ними тарелку с последним куском.

Раф, улыбаясь, смотрел, как Алана дожевала последний кусочек щедро отрезанной им для нее порции пирога. Когда она откинула голову и вздохнула, как бы подавая знак, что слишком сыта, чтобы двинуться с места, Раф заметил, как блеснуло золото брелока у основания шеи.

Мозолистым пальцем он провел по всей длине цепочки и по изящной эмблеме.

— Ты все еще носишь ее, — нежно произнес он.

— Я никогда и не снимала ее с тех пор, как ты мне ее подарил.

Глаза Рафа стали рыжевато-карими в лучах послеполуденного света, льющегося из окна, и смотрели пристально.

— Даже после того, как я вернул твое письмо? — спросил он, внимательно всматриваясь в нее.

— Да. Это все, что у меня от тебя оставалось.

Подушечкой пальца Раф нежно погладил шею Аланы.

— Жаль, что мы не одни, — прошептал он. — Мне бы очень хотелось поцеловать тебя. Много раз. В разные места. А тебе этого хочется, цветочек?

Лицо Аланы вспыхнуло. Она смущенно улыбнулась.

— Да, — прошептала она. — Мне хочется.

Затем Алана бросила взгляд через стол и заметила, что Стэн внимательно наблюдает за ней темно-синими, кажущимися почти черными глазами. Его светлые волосы переливаются в лучах солнечного света, проникающего сквозь окошко охотничьего дома и падающего на могучие плечи. Женщина быстро отвела взгляд, будучи все еще не в состоянии смириться с удивительным внешним сходством Стэна с Джеком Ривзом.

Когда Стэн спросил Рафа об особом виде засушенной мушки, Алана повернулась к Джанис и задала ей первый пришедший в голову вопрос.

— И все же ты не похожа на связанного с путешествиями агента, каким я его себе представляла. Как ты выбрала себе эту профессию?

Наступила внезапная тишина, затем случайный разговор между женщинами возобновился.

Алана быстро взглянула на Рафа, желая понять, не допустила ли она какой-либо оплошности.

Раф, явно увлеченный беседой со Стэном, умышленно не замечал ее взгляда.

— Извини, — обратилась Алана к Джанис, — Я задала неверный вопрос?

Джанис криво улыбнулась, скосив глаза на Рафа.

— Я бы сказала, что ты задала как раз правильный вопрос, — произнесла она.

Раф резко поднял глаза, но ничего не сказал.

— Я была психиатром, —объясняла Джанис. — После десяти лет работы сломалась. Слишком много проблем. И так мало решений.

Голос звучал непринужденно, но глаза были сощурены: воспоминания все еще были достаточно свежи и причиняли ей боль.

Алана думала о том, что произошло с Рафом, с ней, с Джеком. Так много проблем. И так мало решений.

— Так я стала особенным агентом, связанным с путешествиями, — продолжала Джанис. — Я подбирала людей для совместного времяпровождения, которое принесло бы им максимальную пользу.

— Решение проблем, — заметила Алана.

— Да.

Алане хотелось задать еще вопросы. Ей вдруг стало интересно больше узнать о прошлом Джанис, о затруднениях, которые вынудили ее сменить профессию.

И о Рафе, который давно знал Джанис.

— Тебе хочется услышать о том, что произошло? — спросила Джанис.

— Если ты не возражаешь, — ответила Алана.

Джанис и Раф быстро обменялись взглядами. Он слегка поднял брови, затем пожал плечами.. Джанис вновь обернулась к Алане.

— Я работала на правительство, как и Раф, — рассказывала Джанис.

Хотя она говорила тихо, при первых же словах разговор между Стэном и Рафом смолк.

Стэн сурово посмотрел на Джанис, затем вопросительно на Рафа. Раф проигнорировал его взгляд. Стэн, казалось, собрался заговорить, когда Раф жестом прервал его.

— У мужчин и женщин, которым приходится работать в невыносимых условиях, — спокойно объясняла Джанис, — часто возникают проблемы с самими собой. Если что-то срывается и люди погибают или если ничего не случается, а люди все равно погибают, ответственное лицо должно жить с камнем на сердце.

Алана взглянула на Рафа. Глаза были непроницаемы, в них ничего нельзя было прочесть.

— Ключевые слова — «ответственное лицо», — Пояснила Джанис. — Это умнейшие люди, которым не безразлична судьба мира. Они актеры, а не зрители. Они управляют и собой, и жизнью.

Джанис криво усмехнулась и сделала маленький глоток кофе.

— По крайней мере, — тихо добавила она, — думают, что управляют. Затем все превращается из конфетки в говно, и они остаются в полном недоумении, что же все-таки нанесло предательский удар. Моя работа заключалась в том, чтобы объяснять им, что их раздавила, расплющила действительность.

Стэн издал звук, напоминающий нечто среднее между протестом и смехом. Когда Джанис взглянула на него, он подмигнул ей. Женщина наградила его нежной и чувственной улыбкой.

Алана ощутила почти неуловимые нити любви и уважения, связывающие двух людей.

— Встречались разные люди, — продолжала Джанис, вновь повернувшись к Алане, — но те, с которыми я имела дело, обычно делились на три категории. К первой принадлежали те, которые не могли смириться с непредсказуемой беспощадной действительностью и просто увядали, живя особняком.