Жестокость любви - Кэрол Мортимер Страница 46

И вообще, разумно ли молчать теперь, когда он практически докопался до истины?

— Пандора?.. — мягко позвал он, сдерживая в узде свое нетерпение. По ее лицу он видел, какая буря эмоций бушует в ее душе. Боль. Разочарование. Вслед за ним упрямая решимость. Но вот она подняла подбородок, гордо расправила плечи и посмотрела ему в глаза.

Однако ее решимость явно дрогнула, и она нервно облизнула губы, прежде чем заговорить:

— Если в жизни Барнаби кто-то и был, а я уверена в этом, — добавила она, — то не любовница, а любимый человек!

Руперт недоуменно воззрился на нее. Что она имеет в виду? Это же полная чушь, если только…

— Боже правый, ты хочешь сказать, что у Мейбери была связь с другим мужчиной?

Пандора отвела глаза, не желая встречаться взглядом с Рупертом.

— Полагаю, это не такое уж редкое явление в высшем свете.

Нет, нельзя сказать, что это неслыханное явление как среди простолюдинов, так и у высокородных господ. И хотя Руперт сам не разделял подобных пристрастий, он не видел в этом ничего особенного. Несколько его приятелей в армии были из их числа, и Руперт никогда не гнушался дружбой с ними.

Но насколько ему известно, никто из этих джентльменов не брал себе в жены женщин настолько красивых и желанных, как Пандора, как, судя по всему, сделал Мейбери, дабы скрыть от общества свои предпочтения.

Она отвернулась и невидящим взглядом уставилась на площадь, раскинувшуюся за окном, не в силах выносить взгляд неотразимых серых глаз.

— Барнаби мечтал о политической карьере, — произнесла она тоном, лишенным всяческих эмоций. — И он свято верил в то, что ему не добраться до вершин власти, если выйдет на свет, что он… что он…

— Предпочитает общество мужчин обществу женщин, — подсказал Руперт.

— Да. — Пандора задрожала. — Он вполне ясно изложил мне ситуацию после свадьбы. Сообщил, что он будет содержать меня, сопровождать во время сезона, сделает мою жизнь комфортной и я не буду ни в чем нуждаться, но он не намерен становиться моим мужем в… в сексуальном плане, поскольку одна лишь мысль о физической близости с любой женщиной вызывает у него приступ дурноты.

— И он ждал, что ты покорно примешь это? — ужаснулся Руперт.

— Нет, он не ждал, он удостоверился в том, что я не посмею перечить ему, приму все его условия, когда оплатил все долги отца и предупредил меня, что потребует вернуть деньги, если я посмею оставить или разоблачить его.

Конечно, многие браки в высшем свете далеки от идеала, ибо совершаются по социально-политическому расчету, и обе стороны находят утешение в объятиях третьих лиц, как только жена произведет на свет наследников «основного и запасного». Руперт, естественно, был в курсе этого. Да что далеко ходить, брак его родителей тоже не стал счастливым.

Но чтобы мужчина намеренно ввел в заблуждение женщину, на которой женился, нарочно выбрал себе девушку молодую и красивую, прекрасно зная, что не собирается исполнять супружеские обязанности, это выше понимания.

Хотя…

Если подумать логически, Мейбери сделал очень правильный выбор. Пандора была наивной и доверчивой, а следовательно, покорной. И он, уверенный в ее послушании даже после того, как она узнает правду, ведь он погасил долги ее отца, тем самым обрел власть над всем ее семейством.

Руперт уже достаточно узнал Пандору, чтобы понять — именно второе обстоятельство заставляло ее держать язык за зубами. Она проявляла чудеса самоотверженности, когда речь заходила о благополучии других людей. Достаточно вспомнить, каких жалких неудачников она наняла себе в прислуги. В любом другом доме им указали бы на дверь, а она пожалела их. Эта самоотверженность распространяется и на Руперта, стоит вспомнить, как она вступилась за него во время вчерашнего конфликта с Патрисией.

Он покачал головой:

— И никто ни о чем не догадывался?

До него, во всяком случае, не доходили никакие слухи о нетрадиционной ориентации Мейбери, хотя он никогда не интересовался сплетнями, к тому же шесть лет провел в армии и вернулся всего два года назад, а в тот момент в обществе активно муссировалось имя Пандоры, а не ее мужа-герцога.

Она горестно улыбнулась:

— После смерти Барнаби я узнала, что его камердинер тоже был в курсе.

Руперт нахмурился:

— Камердинер Мейбери? И как тебе удалось удержать его от разговоров? — Он прищурился. — Вот почему у тебя нет никаких драгоценностей, кроме жемчуга матери?

— Ты очень проницателен, Руперт. — Она восхищенно посмотрела на него. — Изумруды Мейбери я ему отдать конечно же не могла, но да, этот презренный человечек потребовал все мои личные драгоценности в обмен на молчание. — Она пожала плечами. — Мне не нужны подарки Барнаби, так что потеря невелика. Руперт, что-то не так? — всполошилась Пандора, когда он принялся ругаться на чем свет стоит.

Он едва сумел взять себя в руки.

— Как думаешь, мог ли камердинер быть тем самым человеком, который вламывался в Хайбери-Хаус?

Пандора обдумала его слова.

— Мне так не кажется… у меня нет причин хорошо относиться к этому человеку, но я не верю, что он мог быть… мог быть любовником Барнаби. — Она с тревогой посмотрела на Руперта. — Я… Тебе неприятны обстоятельства моего предыдущего брака?

Неприятны? Да он просто в бешенстве! То, как она страдала все эти годы, приводило его в ярость. Единственное, чего он жаждал, — воскресить Мейбери, чтобы иметь удовольствие самолично отправить негодяя на тот свет!

Неудивительно, что, будучи замужем за таким типом, Пандора со временем стала объектом ухаживаний других мужчин. Естественно, они могли подарить ей тепло и ласку, коих лишил муж?

— Нет, любовь моя. — Он пересек комнату и заключил ее в свои объятия. — Если я на кого-то и злюсь, так это на Мейбери, а не на тебя. — Он прижался лбом к ее кудрям. — Ты так настрадалась.

Руперт оказался таким нежным, проявил столько понимания, что Пандора вновь зарыдала. Слезы текли по ее щекам, из груди вырывались всхлипы.

Она уткнулась в его грудь, обхватила за талию и отдалась эмоциям.

— Прости, что наговорила тебе гадостей нынче утром, — промолвила она. — За четыре года я разучилась доверять кому-либо, но не должна была так жестоко обмануться в тебе, ведь ты был со мной абсолютно честен. Просто я была в полном отчаянии, когда ты бросил меня вчера вечером, это напомнило мне о той первой брачной ночи, которая так и не состоялась. Я… я поверить не могла, что судьба обошлась со мной столь жестоко и нанесла дважды один и тот же удар!

Руперт крепче прижал ее к себе.

— Я больше никогда, ни на одну ночь не оставлю тебя, дорогая! — поклялся он. — Ты будешь так занята на нашем брачном ложе, что у тебя не найдется времени заглядываться на других мужчин… Что такое, любимая? — нахмурился он.