Миллионер, Париж и туфелька - Юлия Бузакина Страница 46

– Когда это мы вели себя неприлично? – вскидывается Виктор Волков.

– В прошлый раз, когда играли с Краснодаром, ты чуть не подрался с родственниками команды соперников! Забыл, как я оттягивал тебя от такого же повернутого на футболе папаши?

– Он первым начал!

– Мальчики, идите пить кофе! – зовет нас из кухни мама.

– Нет, что ни говори, а все же хорошо, когда твоя мать дома! – улыбается отец.

– И, Витя, ты обещал мне избавиться от своего ночного клуба! – ставя на столешницу готовый кофе, посматривает в его сторону мама.

Улыбка тут же сходит с его лица.

– Нина! Ну, чем, скажи на милость, тебе не угодил мой ночной клуб?

– Тем, что он позорит меня и твоих детей! Продай его!

– Это бизнес! Довольно неплохой, между прочим! Если я его продам, чем тогда заниматься?

– Не знаю! Но уж не стриптизом, точно! – грозно произносит она. – А теперь извините, мне нужен душ. Подумайте вместе, мальчики, чем вы будете заниматься теперь, когда Франция для нас закрыта, и модельное агентство не будет приносить прежних доходов!

Мы с отцом хмуримся и стараемся не смотреть друг на друга.

Черт, она права. Вчера Вера звонила нам домой и истерично вопила насчет расторгнутых контрактов с французами. Обманутый жених мсье Гратин оказался очень мстительным персонажем. Со мной разорвали сразу два контракта. В Москве мне не будут платить также хорошо, как платили в Париже. К сожалению, я пока завис в неизвестности.

Как только мама исчезает в ванной комнате, отец поворачивается ко мне.

– Макс… – вкрадчиво начинает он.

Мне уже не нравится его взгляд. Я подхватываю свою чашку кофе и делаю осторожные телодвижения в сторону лестницы.

– Не смей уходить, Макс! Мне надо с тобой поговорить.

– Даже не представляю, о чем… – я морщусь так, как будто только что откусил зеленый лайм.

– Сядь, Макс. Нам необходимо кое-что обсудить, – обрывает все мои попытки к бегству отец.

– Что?

Я забираюсь на барный стул. Что мы можем обсуждать?

– Я так понимаю, ты на мели, Макс? – насмешливо посматривает на меня отец. – Больше не будет никаких съемок рекламы? Мсье Гратин не желает видеть тебя в своих костюмах и пальто?

– И что? – как можно увереннее пожимаю плечами я. – Рано или поздно появятся новые заказчики! Мир не стоит на месте.

– Хватит воплощать в реальность фантазии озабоченных богатых мужиков! Меня тошнит даже от мысли о том, что себе фантазируют эти чванливые французские кутюрье, когда видят тебя в одних боксерах! Я сразу начинаю думать, что ты – моя копия, а значит, они могут думать то же самое обо мне!

– Да ладно тебе! Мсье Гратин собирался жениться на маме! У него все в порядке с ориентацией!

– Твоя мама – прикрытие! – выпучивая глаза, уверенно машет указательным пальцем отец. – Точно тебе говорю! На самом деле он мечтал о тебе, но стеснялся предложить!

Я обреченно вздыхаю. Какой же он придурок. На самом деле его фантазия намного извращеннее, чем у мсье Гратина. Чего только стоит его колхозный ночной клуб с соответствующим названием. Не понимаю, что мама в нем нашла?

Я как можно спокойнее отхлебываю горячий кофе и посматриваю на время в телефоне. В мыслях крутится одно и то же: «Скорее бы уже десять часов утра». Квартира Оли будет почти пустой, и я потащусь к ней в гости. Там меня не будут доставать собственные предки. Олин папа приходит домой в шесть вечера. Обычно к тому моменту мы ускользаем в кино или в бар. Туда, где уютно, тепло и играет тихая музыка. Но сегодня вечером у меня тренировка, так что увидеться получится только утром.

Виктор Волков тоже придвигает к себе кофе и задумчиво смотрит в окно. Там светит яркое солнце. Видимо, прогноз погоды, обещавший нам с Кирей снег, снова просчитался.

– Мама требует закрыть ночной клуб, – наконец выдает он. – На полном серьезе требует. Мы потерпим убытки, если просто его закроем. Придется его продать, а деньги пустить во что-то более благородное. Понимаешь, о чем я?

– Нет.

– Ты же боксер, Макс! Я понимаю, что заниматься боксом профессионально – это постоянный риск. Маме не нравится то, что ты этим занимаешься.

– И что? Я не могу жить в угоду капризам мамы.

– А ты никогда не думал, что можно сниматься не только у французов? Например, можно сниматься в рекламе спортивных товаров и тоже зарабатывать деньги?

Я смотрю на него и все еще не понимаю, куда он клонит.

– Если я продам ночной клуб, ты станешь работать вместе со мной над новым бизнесом?

– Новым бизнесом?

– Я хочу открыть большой магазин спорттоваров! Не просто спорттоваров. Я бы создал культовое место, в котором покупатели смогут познакомиться с историей футбола и потрогать мои кубки. Мы могли бы работать вместе, Макс. Понимаешь? Мать поможет разработать рекламу, и наш магазин будет снабжать жителей города самыми необходимыми для занятий спортом товарами. Сейчас это очень модно, особенно для подрастающего поколения! Родители вкладывают в своих детей деньги! Зачем тебе чванливые французы, Макс? Неужели они лучше меня? Давай попробуем работать вместе? Как одна команда?

Я задумчиво потираю гладко выбритый подбородок. Странно, я тоже всегда хотел примерно того же – открыть сеть спортивных магазинов, которые будут приносить прибыль. Но разве можно работать вместе с отцом? Люди не меняются. А мой предок с возрастом становится только еще невыносимее. Возвращение мамы, конечно, выбило его из колеи. Но это только на первое время. Потом он свыкнется и снова начнет на нас давить.

– Я подумаю, – осторожно посматриваю в его сторону я.

– Точно? – его лицо озаряет улыбка. – Обещаешь?

– Обещаю.

Я ретируюсь в сторону своей комнаты и посматриваю на часы в телефоне. Почти десять. Пишу Оле сообщение.

«Привет. Скоро приду к тебе на кофе. Жди меня».

«Привет. Жду. Купи шоколадку», – приходит ответ. Отлично, значит, у Оли никого нет.

Это жутко неудобно – болтаться без дела, как подросткам после того, как ее уволили с работы, а со мной разорвали контракты. Но мы с Олей понимаем друг друга с полуслова, так что пока просто пытаемся придумать, чем заниматься дальше.

Я одеваюсь в теплый спортивный костюм, накидываю сверху дубленку, слышу мамино: «Не забудь шапку, Макс! На улице мороз!» и быстро выбегаю из дома. Надо же, и вправду мороз. Возвращаюсь за шапкой под насмешливым взглядом мамы.

По дороге заглядываю в минимаркет, покупаю три больших шоколадки, на выходе выхватываю у бабульки, торгующей цветами, самый сочный букетик подмерзших темно-красных хризантем, сую ей двухсотрублевую купюру и двигаюсь в сторону Олиной девятиэтажки.