Огонь в итальянском сердце - Лаура Тонян Страница 46

— Не трогай меня. Уходи!

Марк снова пытается поймать мою руку, но я завожу ее назад. Дождь начинает лить сильнее. Капли набегают все чаще и чаще, и Ферраро, глядя на меня, то и дело убирает их со лба. Пустынный переулок освещается светом фар подъезжающего сзади автомобиля. Я знаю, что это приехало такси. Маркус собирается что-то сказать, очевидно, надумал кричать, но за ним раздаются голоса — молодых девчонок, взрослых давно курящих женщин и один мужской, принадлежащий Билли. Последний пробегает по образовавшимся лужам, защищаясь от ливня большой бардовой сумкой, которая очень походит на почтальонскую. Билл останавливается около нас с Марком, настороженно смотрит на него. Ферраро источает столько злости, что это невозможно не заметить. Я даю менеджеру знак, что все в порядке, он может идти. Билл не спешит садиться в свою машину, а Маркус ухудшает обстоятельство, когда, повесив руки вдоль тела и расправив плечи, встает напротив администратора «Кароллы». Он бросает ему вызов. Между ними практически нереально втиснуться, не понимаю, как у меня это получается. Выставив руки в стороны, я аккуратно отталкиваю Билли назад.

— Со мной будет все хорошо, — обещаю ему я. — Пожалуйста, не переживай и поезжай домой.

Он промок с головы до ног. Чего мне точно не хочется — так это того, чтобы наш администратор заболел и загремел в больницу. Раскрыв рот и ловя им струи дождя, Билли решительно настроен возразить. Я пресекаю это его поползновение и указываю рукой на «Ланчию».

— Все будет хорошо. Уезжай. Мы увидимся завтра.

Билли, нехотя и скрепя сердцем, выполняет мою просьбу. Εго ладони сжимаются в кулаки, когда он в последний раз, прежде чем сесть в машину, смотрит на Маркуса. Если бы я не вмешалась, эти двое наверняка бы подрались. Зрительницам, стоящим под козырьком, — работницам кафе — только в радость понаблюдать за впечатляющей сценой. Я оглядываюсь на них, и лишь в ту самую минуту все они решают разойтись. Выбегая под дождь, которого сегодня никто не ждал, они спешат к подъехавшим белым машинам. Рассаживаются в такси и с интересом наблюдают за мной и Марком, пока это еще возможно.

Зрелым женщинам тоже необходима порция драмы в их обыденной, скучной жизни. Машина, куда должна сесть я, по просьбе девчонок пока остается ждать. Но проезд домой нам оплачивает руководство, а у меня нет лишних пятидесяти евро, чтобы задержать водителя еще на какое-то время. К тому же, девочкам тоже необходимо отдохнуть. Могу поспорить, минуты через две-три Альбана поднимет истерику и обяжет таксиста тронуться.

На мой страх и ужас, Маркус обходит машину, склоняется над окном с водительской стороны и стучит в стекло. Оно плавно опускается в тот же миг. Из-за нарастающего ливня мне не слышно, о чем они говорят, но, похоже, договариваются. Шофер согласительно кивает пару раз, заводит мотор, и все, что я могу — это смотреть на удивленные лица напарниц, когда машина создает между ними и мной все больше и больше расстояния. Я бросаюсь на Маркуса с кулаками. Он успевает быстро среагировать — хватает меня за руки, не позволив нанести себе удары.

Мерзавец!

— Ты псих! — прибывая в бешенстве, ору на него. — Отпусти!

Мое лицо вытягивается от небывалого шока, поскольку Марк, все же сумевший победить в нашем коротком сражении, тащит меня куда-то.

— Отпусти, слышишь?! — Жаль, мне не хватает роста, чтобы прокричать всякую брань прямо ему на ухо.

Скоро становится ясно, что насильно ведет он меня к своему автомобилю. Я вырываюсь пуще, однако Маркус непобедим. Держит уже двумя руками, не предоставляя никакой возможности на побег.

— Я довезу тебя до территории кампуса, — деловито сообщает Ферраро, нажимая на кнопку на своих ключах, после чего машина мгновенно «взмахнула крыльями».

Ничего хорошего этот мини-вояж точно не предвещает. Старания освободиться от самовлюбленного кретина снова и снова терпели фиаско. То, что я ещё не сдалась, — чудо.

— Я не сяду в тво…

Он прислоняет указательный палец к моим губам, словно вообще имеет на это право.

— Ничего не хочу слушать, поняла? — Кивает подбородком на «Феррари». — Ты сядешь, если не хочешь сыреть под дождем, пока он не кончится. По-моему, тебе известно, насколько я неуступчив, да?

Он все-таки против желания усаживает меня в темный салон авто. Сам же и пристегивает ремнем безопасности, а после огибает машину — как ни странно, делает это без спешки — и садится за руль. Двери закрыты, двигатель заведен. Секундой позже машина рванула с места. Маркус не сводит глаз с дороги, а я не могу перестать смотреть, как водяные капли ручейками стекают по его лицу. Единственное, что напоминает о непогоде, это ливень за окнами авто, мокрая одежды, волосы и дрожь в теле, с которой еще не справился включенный обогреватель. Я обнимаю себя руками, откровенно сказать, благодарная Марку за то, что он принудил меня забраться сюда. Боже, как же было холодно! Дo сих пор нe удается избавиться от этого состояния.

Но совсем не означает, что я простила Маркусу все и хочу иметь с ним что-либо. Для себя решила — ничего быть не может. У меня есть для подобного вердикта множество причин. Если точка поставлена — это значит, что ей предшествовала вереница запятых, троеточий и знаков вопроса.

— Ты ведешь себя, как взбалмошная, капризная девчонка! — дерзко и сухо выдает он, совершив крутой поворот.

Покрышки неприятно завизжали, хоть уши закрывай. Однако, к огромному облегчению, автомобиль удачно вписался в резкий и головокружительный вираж.

— Мне приходится терпеть тебя в качестве своего водителя, но не стоит рассчитывать, что я захочу с тобой разговаривать. Будь добр, просто молчи.

В действительности, было бы правильным устроить Маркусу славную трепку, но, если честно, я не вижу в этом смысла. разве мне не доводилось конфликтовать с ним из-за экстремальной езды по дорогам города? Разве полиция не отбирала у него права? Что можно сделать в случае, когда один напыщенный идиот, несмотря на уговоры и нарушение законов, рискует своей жизнью и жизнями других людей? Я бы предпочла просто перестать общаться. Его не исправить.

На скулах Ферраро вздулись желваки. Он на взводе. Я напряглась, будто пружина, ожидая сквернословия в свой адрес. Будет лучше, если Марк заставит меня себя ненавидеть.

— Ты бы знала, как я хочу тебя придушить… — сквозь зубы уведомляет он.

Все еще мокрыми ладонями я протираю джинсы на своих коленях. Напряжение внутри меня такое сильное, что Маркус этого просто не может не почувствовать. Он знает, что пугает меня и в то же время бесит до невозможности.

— Почему ты устраиваешь глупые сцены при моих друзьях?! Почему тебе так неймется?.. — он обрывает себя на полуслове и наносит мощный удар по рулю.

Волна удушающего страха прошлась по телу, сердце заколотилось в груди быстрее и беспокойнее.

Всепоглощающая, убийственная тревожность накатывает каждый раз, когда Маркус слетает с катушек.

— Я же сказал, что ничего не обещаю…