Отрекаются, любя, или Я подарю тебе небо в алмазах - Юлия Шилова Страница 46

Мы встали из-за столика и направились квыходу. Как только мы подошли к машине, яркая вспышка света, исходящая изнезнакомой припаркованной у кафе иномарки, прочертила ночную тьму и ударилапрямо в наши лица. Я испуганно вскинула руки и закрыла глаза. Яркий луч сначалаосветил мое лицо, а затем переместился на лицо Ворона. Сказать, что мне сталострашно, значит, ничего не сказать. Те считанные секунды, пока нас освещаланезнакомая машина, показались мне настоящей вечностью. Я спряталась за спинуВорона и не могла даже представить, что именно мне ждать в следующую минуту. Втот момент, когда из машины показалась рука с направленным на нас пистолетом, явцепилась в Ворона с такой чудовищной силой, что перестала чувствовать своипальцы. Ворон резко откинул меня назад, и я упала на землю, крепко ударившисьоб нее носом. Это был настолько сильный удар, что я сразу ощутила, как из носау меня хлынула теплая кровь. А затем прогремел выстрел. Ворон вытащил пистолет,упал на меня и несколько раз выстрелил в ответ. Открылась дверь частного кафе,из нее выскочили вооруженные люди и принялись целиться в незнакомую иномарку.Иномарка с пробитым пулей ветровым стеклом тут же вспыхнула ослепительнымсветом фар и понеслась прочь через соседний двор.

Почувствовав, что опасность миновала, Воронбыстро встал и закричал выбежавшим людям:

– Догнать! Догнать, пока не ушла! Она безномеров!

Мужчины, выбежавшие из кафе, совершенно непряча своего оружия, сели в стоявшую рядом машину и бросились следом.Взволнованный Ворон помог мне подняться и с ужасом посмотрел на мой разбитыйнос, из которого по-прежнему текла кровь.

– Танечка, ты как? Это простонедоразумение. Это всего лишь недоразумение…

Как только Ворон завел меня обратно в кафе,услужливые официантки тут же усадили меня на стул, откинули мою голову назад иположили на переносицу мокрое полотенце.

– Танюш, посиди так немного. Сейчасстанет легче, – с какой-то прямо-таки отеческой лаской сказал Ворон ивелел одной из официанток налить мне полную рюмку коньяка.

– Но я не пью коньяк…

– Он расслабляет и очень хорошо снимаетнервное напряжение. Тебе просто необходимо его выпить.

Я прикусила губу и почувствовала, как отстраха и отчаяния по моим щекам потекли слезы. Я хотела рассказать Ворону отом, как мне было страшно, но не смогла. К моему горлу подступил комок, мешаясловам вырваться наружу. Голова шла крутом, и я старалась не показывать, что сомной творится. Я всегда была сильной женщиной и потому не могла расслабитьсяпри Вороне. Хотя мне хотелось стать слабой, как маленькая девочка, уткнутьсяему в плечо и от души выплакаться. Мне надоела роль сильной женщины, но явыбрала ее сама и уже не могла никуда от этого деться. Когда меня слегказатрясло, Ворон сразу сообразил, что меня лихорадит, и накрыл меня легкимпледом. Шок вырвался из моего подсознания, и я старалась подавить его, кактолько могла.

Пока я сидела с полотенцем на переносице,Ворон беспрерывно звонил по телефону, постоянно с кем-то ругался, награждаякого-то весьма нелестными эпитетами. В кафе стали съезжаться незнакомые люди,которые пожимали Ворону руку и поздравляли его с возвращением с того света.

Почувствовав себя немного лучше, я откинулаполотенце в сторону, выпила принесенную сердобольной официанткой рюмку коньякаи попыталась побороть навалившееся головокружение. Закрыв глаза, я попробоваламысленно перенестись в другое время, чтобы почувствовать себя спокойной и дажеумиротворенной. Но почему-то в который раз я подумала об Артуре, о том, что ужеглубокая ночь и что, наверно, он уже давным-давно спит со своей женой.

Я вдруг мысленно стала винить себя в том, чтовсю свою жизнь была сосредоточена на себе и никак не могла сосредоточиться накаком-нибудь мужчине. Я стала думать о том, что никто из моих мужчин никогда нелюбил меня так, как я того заслуживаю. Даже попыталась вспомнить себя совсемюной, молоденькой и наивной девчушкой, которая слепо верила в любовь, мечталавстретить открытого, доброго, отзывчивого парня, прожить с ним всю жизнь и приэтом постоянно чувствовать себя счастливой. А о том, будет ли ее избранникбогат, эта девчушка как-то даже не задумывалась. Я попыталась вспомнить тотнедобрый час, когда я перестала быть чистой наивной девочкой и предала близкогомне человека, оставив его в дураках с незаживающей раной на сердце. Япопыталась его вспомнить, но так и не смогла. Не смогла…

В моих глазах всегда светилась всепоглощающаялюбовь к жизни, а еще в них всегда была бездонная грусть… Когда мужчиныподходили ко мне знакомиться, они сразу обращали внимание на мои глаза, потомучто в них сверкали живые огоньки и никогда не было фальши. Я вновь подумала обАртуре и о его словах, которые он мне сказал, когда мы только познакомились. Онсказал мне, что как только я ушла, в первый день нашего знакомства, я унесла ссобой что-то такое, без чего жизнь в ту же самую минуту стала уже не мила. Ясмогла затронуть в его душе струны, о которых он даже не подозревал. Мы сталивстречаться, и Артур перестал быть тем образцово-показательным семьянином,каким он был раньше. Его собственные, совершенно новые чувства застали еговрасплох, и он подумал, что не стоит сдерживать бурлящую в жилах кровь, потомучто я обязательно принесу ему радость.

С каждой нашей встречей моя грусть в глазахпостепенно таяла, но растопить ее до конца оказалось Артуру не по плечу. Ячерпала из наших отношений жизненную силу и ощущала новую, еще большуюуверенность в себе. Когда он сжимал меня в своих объятиях, я закрывала глаза ине хотела, чтобы он меня отпускал. Иногда я слышала голос рассудка, которыйговорил мне, что я должна немедленно порвать с Артуром, что у него семья, но… яне могла с собой ничего поделать, теша себя тем, что я не увожу его от семьи именя вполне устраивает существующий порядок вещей.

Я не чувствовала за собой никакой вины, да иоткуда ей было взяться. Я хотела слышать его восхитительные слова, слушать стукего сердца и обжигающее дыхание и, конечно же, ощущать его настойчивые руки. Икакая разница, что именно мной руководит – настоящая любовь, похоть, страсть,сексуальный голод, проклятое одиночество или экзотический восторг от того, чтоя обладаю чужим мужем… Какая кому разница, искренна ли я с ним, играю ли на егочувствах или просто приспособилась и пользуюсь его расположением…

Я знала, что его жена прекрасно знает о моемсуществовании, что эта не в пример мне далеко не сильная женщина смирилась сего двойной жизнью и просто делает вид, что меня нет. Женщина всегда чувствуетмужчину, а особенно когда его сердце не первый год принадлежит другой женщине.Она считает меня беспощадной, жестокой стервой, но меня никогда особо не интересовалоее мнение. Она чувствовала жалость ко мне, потому что проходят годы, а я немогу определиться и сделать какой-нибудь выбор… Я, в свою очередь, чувствовалажалость к ней…