Я подарю тебе любовь - Татьяна Алюшина Страница 46

Васька, сдвинув брови, серьезно, вдумчиво слушал, задавал много вопросов, внимательно смотрел, даже пробовал что-то делать, они с мастером про остальных забыли, так увлеклись. И по всему было видно, что Тарасу Петровичу парнишка нравился, он с удовольствием объяснял, демонстрировал.

— Напугал тебя Васька? — шепотом спросила Лена, когда они чуть поотстали от парочки.

— Застал врасплох, — внимательно на нее посмотрев, признался Денис. — Но парень прав, лучше без уверток.

— Лучше! — согласилась она.

А Денис смотрел, смотрел на нее, пока Васька не прервал эти гляделки:

— Лен, иди сюда! Что ты там застряла, тут такое интересное!

Ленка подмигнула Денису и поспешила на зов.

Они больше часа знакомились с цехами, производством, пока не добрались до последнего помещения.

— Это у нас цех краснодеревщиков, — представил Денис, пропуская их в двери. — Здесь мое царство.

Вошли, и, обозрев, что именно находится в комнате, Васька предупредил Дениса:

— Ну все! Сейчас она зависнет!

А Ленка уже ничего не слышала вокруг и не обращала внимания на происходящее.

Ломберный столик, середина девятнадцатого века! Отреставрированный.

И шкаф в стиле позднего классицизма с трехчетвертными колоннами, на ножках, с пальметками по углам!

Лена проводила пальцами осторожненько, рассматривала, изучала — никаких иных вариантов! — полезла под столик. Переключившись на шкаф, засунула внутрь голову, потом чуть не улеглась на пол, рассматривая ножки.

— Лен, — наклонившись над ней, язвительно спросил Васька, — а ты, часом, фонарик не прихватила?

— Нет, — серьезно ответила она, не отвлекаясь от занятия.

— Может, ляжешь уже, что ж враскорячку стоять? — язвил, резвясь, Василий Федорович.

— А я враскорячку? — замерла Ленка, осознав, в какой позе находится.

— Хуже! — не успокоил Василий Федорович. — Но Тарас Петрович ушел, а Денис тебя простит.

Ленка подскочила, отряхнула джинсы на коленках и пожурила Ваську тихо:

— Мог бы и раньше сказать!

— Зачем? Чтобы ты потом ворчала всю дорогу, что я тебе «веточку» какую-нибудь не дал рассмотреть?

Арбенин слушал их пикировку, еле справляясь с душившим его смехом. Тарас Петрович сильно подивился, когда Ленка, «зависнув», полезла под столик, аж брови кустистые приподнял, посмотрев недоуменно на Дениса.

— Это Невельская, — тихо пояснил Денис.

— А-а-а! — понимающе кивнул и растянул губы в довольной улыбке мастер.

Невельскую на предприятии Арбенина знали все — от охранников до Игоря и Клавдии Николаевны. Читали ее статьи, обсуждали, а книжку так каждый себе купил. Вернее, купил Игорь, оптом, по просьбе коллектива.

Тарас Петрович скромно крякнул, увидев Ленкины акробатические этюды, и удалился со словами:

— Ну, ты здесь сам покажешь, Денис Василич. Пойду поработаю.

— Давай, Тарас Петрович, — отпустил Денис.

Не сводя взгляда с Ленки, он прикидывал в уме, как она под шкаф полезет. То, что полезет, не сомневался! Мадам Невельская ответила на сей вопрос господина Арбенина телесной демонстрацией — встала на колени, оперлась локтями об пол и чуть не улеглась щекой на доски.

Денис просто балдел, наблюдая, посмеиваясь немного, а диалог сына с мамашей вызвал в нем сотрясение всего тела от сдерживаемого хохота.

— Я, кажется, увлеклась, — не то извинилась, не то укорила Дениса Ленка.

— Совсем чуть-чуть, — успокоил Арбенин.

— Если это чуть-чуть, то представляю, что тогда будет не чуть-чуть! — заметил Васька, обращаясь к Денису.

Арбенин пожал плечами и, как мужчина мужчине, признался:

— Лично я застал ее под кроватью.

— Да ладно! — выказал сомнение Василий.

— Это была «Россиниада»! — воинственно оправдывалась Лена.

— А-а-а, — протянул Васька и доверительно сообщил Арбенину: — Тогда понятно. Ее из-за этой вашей кровати с выставки выгнали.

— Не выгнали, а попросили удалиться! — проворчала Ленка.

— Лен, — как дитю неразумному взялся разъяснять Васька, — когда говорят: «Покиньте помещение», берут с двух сторон под локти два охранника и выводят за ворота, это называется: выгнали!

Ленка скривилась, Денис дальше выдержать не мог, расхохотался, запрокинув голову, Васька хмыкнул раз-другой и присоединился к нему, громко рассмеявшись.

— Она… представляете… — хохотал он, согнувшись пополам, хлопал себя по коленкам и рассказывал, — один раз… в каком-то За-зад-рипинске… ночью… через окно… в музейный запасник… залезла! Ей… ей, ди-директор… какую-то со-софу… отказался показывать!

— Да этот козел ее стырить хотел, — возмутилась Ленка. — Конец восемнадцатого века!

У Дениса потекли от хохота слезы, утирая их кулаком, он подошел, обнял и прижал к себе Лену, не переставая смеяться.

— До-до-домушница! — хохотал Васька.

И Ленка не удержалась, заражаясь их весельем, рассмеялась, уткнувшись в пиджак на груди Дениса.

— Ой, не могу! — пожаловался Васька, распрямляясь, смахнул слезу с глаза и двинул предложение: — Поехали, что ли, домой? Есть хочется.

А у Дениса в груди зазвенело тонким колокольчиком что-то очень похожее на счастье. Правда, он не знал, что такое счастье вне его дела и творчества, простое, житейское, человеческое, поэтому и не мог распознать, что там звенит.

Под навесом, на жаровне доходил шашлык, призывно шипя салом. Втроем, Денис и его гости, накрывали стол на летней террасе, снуя между кухней в доме и двором.

Арбенин все прислушивался к себе — звенит ведь! Тихо, топленым печным духом уюта — звенит!

Васька рассказывал что-то веселое про школьную жизнь, Лена слушала, посмеиваясь, а Денис посматривал на них, не зная, что надо делать, чтобы сохранить и оставить такое состояние тепла и радости.

Да и ладно. Что уж теперь, будет как будет!

Не умеет он.

Денис принес шампура с шашлыком, разложил по тарелкам. Сели, принялись за горячие, исходящие паром и дурманящие запахом куски мяса.

И тут Арбенин, как радушный, гостеприимный хозяин, предложил Лене:

— Лен, может, ты вино будешь? У меня есть легкое, вполне достойное.

И не понял, что случилось.

Над столом повисла напряженная тишина, а гости, забыв про шашлык, настороженно переглядывались.

— Мы не пьем! — жестким тоном заявил Василий Федорович.

— Я тоже не пью, — ровно произнес Арбенин, — держу бар для гостей.