Улики исчезают в полночь - Алина Кускова Страница 46

– Да уж, – высказалась Антонина Эдуардовна, – мальчики. Такие задушат и не почувствуют.

– Вы о чем? – удивилась тетка Агафона.

– Так вон там объявление висит! – в который раз за сегодняшний день сказала Боблова. – Преступника нашли! Вечером собирают всех, кому это интересно.

– Надо же! – Тетка Агафона даже не встала со скамейки. – А говорили, что это не преступление, что девушка просто уехала отдыхать на море.

– Кто это вам такое сказал?!

– Фенечка, – похлопала глазами тетка.

– Ай, – махнула рукой Антонина Эдуардовна, – он у вас слишком интеллигентный. В преступления не верит. А в наше время такое случается, что жуть берет!

Тетка Агафона недолго составляла компанию следопыту Бобловой, и, как только Антонина Эдуардовна ввела ее в курс дела, она побежала делиться новостями с племянником.

Напротив ее имени в тетрадке появилась запись: «Заинтересовалась».

Заинтересовался и племянник этой тетки, выскочивший через полчаса из подъезда.

– Это что? – Прочитав, он тыкнул пальцем в приклеенный листок.

– Объявление о том, что преступника прищучили, – пожала пухлыми плечами Антонина Эдуардовна.

– Это не объявление! – возмутился дворник. – Это порча жилищного имущества!

Афиногенов сорвал листок и сунул его в руки Бобловой.

– Нет, что за люди, – продолжил он возмущаться, – то кучи кладут, то листки лепят.

У нас информационная доска на третьем подъезде висит!

– Я тут совершенно ни при чем, – возмутилась Антонина Эдуардовна, не собираясь ругаться с дворником. Но все же поругалась. – В третьем подъезде! В третьем подъезде! Перепелкины говорят, что это их доска объявлений, и никого к ней не подпускают. Так что или делайте нам свою доску, или будем лепить на дверь!

– На дверь лепить нельзя, – совсем не интеллигентно прошипел Афиногенов и сверкнул злющими глазами.

– Такой за кучку дерьма готов убить, – констатировала Антонина Эдуардовна, глядя на то, как дворник остановился на углу дома и заинтересовался чем-то лежащим на земле.

– Вот! – Выскочивший Рюмочкин сунул под нос Бобловой зонт. – Взял на всякий случай! А то сейчас ни облачка, а глядишь, откуда ни возьмись… – Увидев дворника, он прервал монолог и побежал к нему.

– Встретил родственную душу, – поморщилась Боблова и продолжила делать записи в тетради.

На этот раз Афиногенов не показался ей сотрудником госбезопасности. Уж как-то яро и фанатично выступал он за жилищно-коммунальную собственность. Те же, по мнению Антонины Эдуардовны, должны быть более лояльными к населению и ничем не показывать своего недовольства. Не привлекать внимания. Об этом пожилая дама тоже знала из многочисленных сериалов. Сотрудники госбезопасности ей представлялись этакими серыми мышками, юркающими туда– сюда за информацией и получающими ее от благодарных граждан.

– Что-то случилось?! – Рядом со скамейкой возник участковый Пугач. – Антонина Эдуардовна! Посмотрите мне в глаза! Что вы здесь делаете среди бела дня?! Мучаетесь сомнениями по поводу моего предложения? Так и думал, что я вам безразличен. Эх, Антонина Эдуардовна!

– Тише, Семен Семенович, – сказала Боблова севшему рядом с ней участковому, – сегодня личные отношения должны отойти на задний план. – И сунула ему в руку сорванный дворником листок.

– Что это? – озадачился участковый и прочитал: – «Дипломная работа студентки пятого курса…»

– С другой стороны читайте, – намекнула ему Боблова.

– «…имя преступника…» Что это все значит?!

– Только то, Семен Семенович, что Василькова нашла душегубца. С моей помощью и этим объявлением она провоцирует негодяя. Вы поняли?

– Отлично понял, – нахмурился Пугач, – что она, да и вы, Антонина Эдуардовна, этой самой провокацией нарушаете правила общественного порядка. И надеетесь, что вам все сойдет с рук?!

– Очень надеемся, Семен Семенович, – кокетливо опустила глаза Боблова. – Без вас мы никуда.

– Ладно. – Пугач взял у нее тетрадку. – Однако, – изрек он, пробежав глазами записи. – «Заинтересовалась». Таким объявлением не заинтересовался бы только полный идиот.

– Семен Семенович, – возмутилась Боблова, – я принимаю только конструктивную критику.

– Извините, Антонина Эдуардовна, вырвалось по привычке!

– А вы отвыкайте, – посоветовала дама, – скоро у вас начнется новая жизнь…

– Скоро, – довольно повторил участковый и расплылся в улыбке.

– Да, скоро мы поймаем преступника и вас представят к награде! Вы же не бросите нас на произвол?

– Ну что вы?! Да никогда!

Подошедшие к подъезду Василиса с Юлей увидели картину неземного счастья двух немолодых людей. Юлька, замешкавшись, остановилась, но Василиса уверенно прошла вперед. Жизнь не заканчивается, у этих двоих еще будет масса времени насладиться обществом друг друга, а пока нужно заняться преступлением. Она поздоровалась с Пугачом и взяла из его рук тетрадь.

Тот не стал спорить, молча проследил за ее действиями и глубоко вздохнул. А куда деваться? Эмансипация давно проникла в их стройные мужские ряды. Что там женщины-сыщики? Уже в правительстве министры в юбках!

– Все понятно, – заявила Василиса, просмотрев записи. – Семен Семенович, собирайте соседей в квартире Евы Дворецкой.

– Все понятно? – хмуро переспросил Пугач.

– К сожалению, – кивнула Василиса и вернула тетрадь Бобловой. – Антонина Эдуардовна! Вы просто бесценный помощник.

– А что понятно, Василиса? Что? – засуетилась Юлька. – Преступник Сметана или Гуньков?

– Я думаю, – окрыленная похвалой, высказала предположение Боблова, – здесь действовала целая банда с битами!

– А я уверена, – не согласилась с ней Юлька, – что всех колошматил Гуньков!

Василиса усмехнулась и задумалась.

– Семен Семенович, у меня к вам будет одна просьба личного характера…

Не каждой женщине так повезет, что в жизни ей повстречается благородный разбойник. Анне Владимировне он встретился уже во второй раз. Когда кто-то принялся ковырять ключами замки на дверях коттеджа, она подумала, что в дом пытается проникнуть вор. Воры, как и благородные разбойники, не часто баловали Анну Владимировну Сметану своим вниманием. По рынкам, с тех пор как они с мужем стали состоятельными, она уже не ходила, в электричках не ездила… Но мечта о чем-то волнующем бередила нежную душу богатой женщины пост-бальзаковского возраста.

Временами накатывала на Анну Владимировну волна ужаса, что будет, если они станут нищими, но она так же быстро отходила, оставляя на влажном берегу трепетное состояние влюбленности. В кого, Анна Владимировна не знала сама. Да хотя бы вот в этого сумасшедшего парня, вломившегося в ее дом во второй раз.