Муж мой - шеф мой? или История Мэри Блинчиковой, родившейся под знаком Тельца - Елена Ларина Страница 45

…Спустя несколько дней за пять минут до окончания рабочего дня в мой кабинет ворвался Наум Иванович, финансовый директор отделения «Айс-Парадайс»:

— Мария Николаевна! Горю! Важные бумаги! — он потряс у меня перед носом папкой фиолетового цвета. — Надо срочно отправлять документацию в Москву. Они ждут! — лицо у Обрезкина от напряжения начало приобретать цвет папки.

— Вы хотите, чтобы я помогла вам отправить факс?

Я глянула на часы: придется задержаться на работе лишних минут пятнадцать, а мне сегодня в Финэк. Придется опоздать… Тем временем Обрезкин пел тоненьким голоском:

— Ну что вы, милочка, и тени мысли нет у старика — вас задерживать. Факс я и сам могу отправить. Мне только печать бы поставить, понимаете? Две минутки — и все. Я же знаю, что вы тоже устали, хотите домой. Я же понимаю! — Обрезкин прижимал к груди папку, будто любимое дитя.

Он нервно переступал с ноги на ногу, и я представила, что сейчас лысина этого «синьора Помидора» покроется капельками пота, как это бывает у тех, у кого имеются избыточный вес, гипертония и одышка.

Печать, святая святых компании, покоившаяся на ворсистом коврике, пропитанном фиолетовыми чернилами, находилась в кабинете Полозова, в сейфе, ключ от которого был мне доверен. Я уже привстала с места, как Наум, выгнув спину и напустив льстивую улыбку, протянул руку:

— Давайте мне ключ, я все сделаю сам. А пока — собирайтесь, заканчивайте дела, — он заговорщицки подмигнул: — Не беспокойтесь, Обрезкин — старый бюрократ, Обрезкин — справится…

Меня будто током дернуло — я словно увидела перед собой толстого хитрого пожилого кота Базилио, пытающегося выманить у наивного Буратино заветные монетки. «Крэкс, пэкс, фэкс»…

…Перед отъездом Полозов самолично зашел ко мне в кабинет и оставил связку ключей от сейфа с печатью фирмы, дав совершенно недвусмысленное указание никому их не давать.

— Оставляю вас, Мария Николаевна, за старшую, — сказал он и посмотрел так, что у меня сладко заныло где-то в области живота…

— Извините меня, Наум Иванович, но в отсутствие Степана Борисовича я не имею права никого пускать в его кабинет и тем более разрешать пользоваться печатью фирмы. Насчет вас мне не было оставлено никаких распоряжений. Так что, если дело действительно срочное, попробуйте позвонить Полозову на мобильный. Пока не поступят его личные указания, ничем не могу вам помочь, — сказала я твердо.

Реакция Обрезкина была серьезной, даже агрессивной:

— Вы думаете, мы тут с вами в игрушки играем? Куколка моя ненаглядная, вас угораздило попасть на работу в серьезную фирму, которая занимается серьезными делами. Мне недосуг объяснять вам сейчас ту степень ответственности, которую возлагает на вас новая должность, но ваше упрямство может очень дорого стоить компании, — чеканил слова Обрезкин, краснея еще больше. — И вам лично. Вы даже не представляете, о каких важных вещах идет сейчас речь. Девочка моя, я здесь работаю с момента основания и, уж наверное, лучше вас знаю, что можно, а что нельзя. Так что оставьте свое упрямство для кого-нибудь другого, а здесь вы на работе… Я жду…

Признаться, его нотация произвела на меня впечатление. Минуту назад я чувствовала себя едва ли не вторым человеком после босса. Степан оставил меня «за старшую», так именно и сказал. Я вспоминала его страстный взгляд — а вдруг он просто пошутил? Кто я такая на самом-то деле? Без году неделя принятая на работу с улицы недоучившаяся студентка. Меня уволят, возьмут другую — никто и не заметит. И что я в самом деле смыслю в большом бизнесе, в крупных финансовых делах, которыми занимается контора? Ровным счетом ничего! Может послушаться и выполнить то, о чем он меня просит? Обрезкин — опытный старейший работник, занимающий важный пост. Наум ждал.

Но вопреки всем логическим доводам я решила: нет, и это было не только упрямство. Мой внутренний голос, моя интуиция подсказывали мне, что ключ нельзя отдавать никому, даже на время.

— Я жду! — нетерпеливо повторил Обрезкин.

Капля пота, наконец, скатилась с лысины по багровой щеке. Я набрала побольше воздуха в легкие и с непроницаемым выражением на лице выдала:

— Я же вам ясно сказала: без личных указаний Полозова кабинет не открою. Если хотите — позвоню ему, — и отважно взяла телефонную трубку.

— Постойте! — Наум схватил меня за руку. — Не надо ему сейчас звонить, он в Москве и скорее всего сильно занят.

— Да? Но он меня предупреждал: если будут проблемы — связываться с ним лично…

Неожиданно финдиректор смягчился:

— Ладно, ваша взяла. Отложим дело на завтра. Я вас понимаю, Мария Николаевна, вы по-своему совершенно правы. Я даже извиняюсь за то, что вам тут сейчас наговорил. Прощаете? — он лукаво подмигнул.

Такая внезапная смена поведения выглядела очень ненатурально. Средних лет лысеющий тип в мрачном черном костюме, серьезный и деловой, вдруг, как мальчишка, начинает подмигивать. Тем не менее предложение загладить конфликт меня только обрадовало.

— Конечно, прощаю. Вы тоже извините, если что не так, — я мило улыбнулась.

— Все так, все так. Считайте, Мария Николаевна, что это была проверка.

— В каком смысле?

Наум наклонился ко мне и заговорил тише, полушепотом: