Игрушечное сердце - Светлана Лубенец Страница 45

– Ну, теперь ты пойдешь со мной? – спросил он, оторвавшись от ее губ.

Ничего не ответив, Лариса пошла вперед. Юсупов покатил чемодан за ней, потом обогнал ее и, махнув рукой, произнес:

– Машина там…

В машине они тоже целовались, долго и ненасытно. Ларисе казалось, что как-то по-другому, не так, как раньше. Ей непременно захотелось прояснить ситуацию, и она сказала:

– Ты другой…

– Возможно, – уклончиво ответил Юсупов.

– Отчего?

Он невесело усмехнулся, в раздумье потер подбородок и сказал:

– Недавно выяснилось, что я не всегда бываю прав.

– А до этого ты был уверен, что прав всегда?

– Ну… почти всегда…

– И что же вдруг так повлияло на переоценку ценностей?

– Ты непременно хочешь это знать? – спросил Юсупов и улыбнулся так широко и красиво, что у Ларисы захватило дух. Она никогда прежде не видела у него такой улыбки. Несмотря на повадки хозяина жизни, Виктор всегда был несколько скован и зажат. Он как будто постоянно смотрел на себя со стороны и старался соответствовать собственному представлению о том, как должен выглядеть, как поступать, что говорить. Ему словно что-то мешало раскрыться навстречу миру и людям. Ларисе было несколько жаль, что не она повлияла на перерождение, которое явно произошло с Юсуповым, улыбнулась слабо, куда скупее, чем он, и ответила:

– Конечно, хочу.

Виктор слегка притушил яркость своей улыбки и сказал:

– Я все расскажу тебе, Лариса… Только не сразу… Я и сам еще не все понял… Да тебе сейчас, мне кажется, важнее другое…

– Что? – Лариса вдруг испугалась, что непременно услышит от него нечто такое, что заставит ее выйти из его машины и тут же броситься под колеса другой.

Юсупов протянул руки к ее лицу и провел обеими ладонями по щекам, будто пытаясь стереть гримасу страха.

– Например, то, что я очень рад тебя видеть! – ответил он. – Я даже сам не ожидал, что так обрадуюсь.

Даже после этих слов радоваться вместе с ним Лариса еще опасалась. Она полюбовалась его яркими глазами и вдруг поняла, что ее настораживает и не позволяет так же открыто улыбаться.

– А скажи, Виктор, – начала она, – а если бы ты меня сейчас не встретил… то…

Юсупов резко отвернулся, положил руки на руль, уперся в них взглядом и задумался. Молодая женщина боялась пошевелиться. От того, что он сейчас скажет, зависит ее дальнейшая жизнь или… не жизнь… Она уже почти уговорила себя, что вполне может существовать на этом свете и без Виктора Юсупова, а он опять вдруг попался на ее пути и в очередной раз все переиначил. И теперь очевидно, что без него она не может… Совершенно…

Виктор молчал долго. Когда Лариса уже схватилась за ручку дверцы, чтобы выйти в никуда, он, наконец, сказал:

– Врать не буду. Возможно, я больше никогда не искал бы встречи с тобой, если бы мы сейчас не встретились. Если еще честнее, то… – Он вдруг повернулся к ней и буквально пригвоздил взглядом к сиденью. – Я вообще не вспоминал о тебе, Лариса. Но ты… не дергайся… прошу… Все не так, как ты сейчас подумала… Понимаешь… есть у меня такая кошмарная привычка – вычеркивать людей из своей жизни. С кем не получилось, с кем не справился – того вон! Мне казалось, что в этом сила. Я только недавно понял, что все совсем наоборот. Я слаб, Лариса… слаб… Я с детства научился ставить перед собой щит и загораживаться им от людей, от каких-то негативных проявлений жизни, будто их просто нет… Но они есть! И недавно выяснилось, что я хочу быть в самой гуще любых событий. Я устал сдерживать себя, я хочу просто жить…

Виктор опять протянул к ней руку, погладил ее волосы и добавил:

– А еще я хочу любить… Хочу, чтобы меня любили… Ты любила… Я это понял сразу, как только увидел тебя вместе с твоим дурацким чемоданом. В этом смысле наша сегодняшняя встреча – не случайна. Она должна была произойти и… произошла…

Лариса закрыла руками лицо и разрыдалась. И как же это сладко было – рыдать по такому счастливому поводу.

– Ну что ты, дурочка… – ласково произнес Юсупов. И оттого, что эта его интонация была совершенно новой, молодая женщина расплакалась еще горше или… счастливее. Этого было уже не определить. Она всхлипывала, шмыгала носом и чуть взвизгивала. Наплевать на растекшуюся косметику, на то, что на стильный кремовый костюм падают со щек темно-серые капли и расплываются отвратительными пятнами с рваными краями! Лариса могла бы так рыдать еще очень долго, если бы Виктор вдруг не прижал ее к себе и не заговорил в ухо: – Не плачь, моя девочка… Лорка моя непутевая… Все у нас будет хорошо… Вот увидишь… А за куклу ты меня не кори. Она… разбилась… ушла… исчезла… а вместе с ней, возможно, все дурное и нелепое, что нас разъединяло… Мы теперь будем вместе… Лорка… Лорочка моя… Имя-то у тебя какое… удивительное…

И эта «непутевая Лорка» опять обняла его за шею и зашептала в ответ еще горячее:

– Я люблю тебя, Витенька… Тебя одного, всю жизнь… С самого детства… Как первый раз увидела, так и все…

И она говорила и говорила ему всякие глупости, несла ужаснейший вздор, на который так горазды любящие люди, и называла его Витенькой, и он больше не кривился и не требовал, чтобы она величала его Виктором. Он наконец принял ее целиком.

А потом они поехали домой к Ларисе, и все между ними происходило уже совсем по-другому. Они будто впервые соприкоснулись телами, а потому никак не могли насытиться друг другом. И это был не просто секс, не интим для услады тел. Ими обоими двигала любовь. Виктор по-прежнему не говорил Ларисе никаких слов, но она уже знала, что скажет после, и даже замуж позовет. А сейчас она и без слов чувствует, что он тоже ее любит… любит… потому что без любви так нельзя обнимать, так целовать… Она же женщина… она же в этом разбирается…

Когда измученный поцелуями и объятиями Виктор мгновенно заснул, Лариса выбралась из постели и подошла к компьютерному столу, где в нише вместо погибшей Варвары опять стояла Лизи в длинном бархатном платье цвета какао, с жемчужинками в волосах и ушках. По-прежнему круглилось румяное фарфоровое личико с трогательной ямочкой на подбородке, огромные карие глаза были широко распахнуты, а чуть приоткрытые губки улыбались. Лариса вспомнила, что ей часто казалось, будто Лизи что-то хочет сказать и никак не может. Она еще раз взглянула на куклу – из глаз игрушечной барышни заструился свет. Или же просто кукольное лицо осветил луч заходящего солнца, просочившийся сквозь щель в шторах? Лариса улыбнулась лучу, потом кукле и взяла ее в руки. Конечно же, красавица Лизи всегда знала, что ее хозяйка будет счастлива. Именно это она всегда хотела сказать. Вот, оказывается, какую тайну так бережно хранила эта кукла.

Виктор сказал, что вместе с разбитой Варварой исчезло все, что их разъединяло. Да, он прав! Хорошо, что нет больше куклы, которая умудрилась так повлиять на их жизни. Даже ее реплика чуть не развела их в стороны во второй раз. Пусть вместо нее милая Лизи смотрит на их с Виктором счастье и улыбается. И еще Бэтти с Кэтти!