Невеста желает знать - Сара Маклейн Страница 45

Сначала она завязала ленты слишком слабо, и маска соскользнула вниз, на очки, не давая видеть и угрожая свалиться на пол экипажа при малейшем неосторожном движении.

Второй раз она завязывала ленты куда увереннее и поморщилась, когда прихватила несколько волосков в неряшливый узел. Результат оказался не лучше. Теперь маска вдавливала очки в глаза, так что дужки врезались в кожу. В таком виде она совершенно не чувствовала себя Цирцеей.

Но, полная решимости идти до конца, она скользнула к открытой дверце, где ждал мистер Кросс. Пиппа не позволит таким пустякам, как плохое зрение, испортить ей вечер. Маска косо сидела на очках. Она слепо ступила вниз, каким-то чудом нащупав ногой подножку. Повезло. Но второй шаг не удался.

Пиппа споткнулась и с громким визгом широко раскинула руки, пытаясь сохранить равновесие. Но пошатнулась и рухнула влево, прямо на мистера Кросса, который, с чем-то похожим на стон, прижал ее к груди.

Теплой, твердой груди.

Длинными опытными руками.

Он втянул в себя воздух, еще крепче сжал руки, и на какое-то мгновение ее тело прильнуло к его телу, и она посмотрела прямо ему в глаза. Ну, не совсем прямо, поскольку проклятая маска, конечно, успела сбиться, и Пиппа почти ничего не видела.

Зато могла чувствовать и была уверена, что Кросс смеется. И опять на нее нахлынула неловкость, стыд, жаркий и неизбежный, за секунду до того, как он ее отпустил.

Оказавшись на твердой почве, Пиппа подняла руку, до этого вцепившуюся в лацкан его пальто, и попыталась поправить маску. Но сбила и ее, и очки, которые свалились с носа. Кросс поймал их в воздухе.

Она снова подняла глаза на его лицо, хорошо видное в свете фонарей экипажа.

– Не такого продолжения вечера я ожидала.

Кросс, надо отдать ему должное, не смеялся.

Наоборот, внимательно рассматривал ее, прежде чем отступить и вынуть из кармана платок.

– Уверяю вас, я тоже, – кивнул он и тщательно протер очки, прежде чем отдать ей.

Пиппа надела их и нетерпеливо вздохнула:

– Не могу носить маску. Я ничего из-за нее не вижу.

Она ненавидела капризные нотки в своем голосе. Очень похоже на Оливию.

Пиппа наморщила нос и встретилась с ним взглядом.

Кросс молча поправил ей очки, не касаясь кожи, и признал с неожиданной мягкостью:

– Мне следовало подумать об этом.

Пиппа покачала головой:

– Уверена, таких проблем у вас раньше не возникало…

Перед глазами вдруг промелькнула Салли Тассер – красивая, совершенная женщина, которая без труда надела бы любую маску и стала олицетворением безупречной таинственности. Единственное, что без труда удавалось Пиппе, – непохожесть на нормальных людей.

Она вдруг с неожиданной ясностью поняла, что этот мир, эта ночь, это приключение – не для нее. Она совершила ошибку. Орфей, оглядывающийся на ад.

– Мне не следует здесь быть, – сказала Пиппа, ожидая увидеть удовлетворение в его глазах. Облегчение оттого, что она наконец сдалась.

Но облегчения она не увидела. Увидела нечто другое. Жесткое и неумолимое.

– Нам просто придется принять другие меры предосторожности.

Кросс направился к клубу, явно ожидая, что она последует за ним.

Когда они подошли к массивной стальной двери, служившей черным входом в казино, в переулке показался второй экипаж, остановившийся в нескольких ярдах от того, в котором прибыли они. Слуга опустил подножку, и из открытой дверцы донесся женский смех.

Пиппа повернулась на звук.

Мистер Кросс выругался, тихо и непристойно, схватил ее за руку и, прежде чем она успела опомниться, прижал спиной к стене, загораживая собой от любопытных взглядов.

Пиппа пыталась пошевелиться, но он только крепче прижал ее к стене, не давая увидеть женщин, выходивших из экипажа. Все громко переговаривались и хихикали. Пиппа вытянула шею, чтобы хоть что-то увидеть. Любопытство сделало ее неосторожной, но Кросс предвидел ее действия и подвинулся ближе, так что ей даже мельком не удалось увидеть женщин.

Ничего, кроме него.

Он был очень высок. Пиппа никогда не встречала мужчину такого роста. И когда он находился так близко, становилось трудно думать о ком-то, кроме него.

О нем и его тепле. О том, как сидит на нем расстегнутое пальто, и он сразу становится похож на того мужчину в рубашке с засученными рукавами, которого Пиппа видела накануне в «Ангеле».

Ее мысли прервал новый взрыв смеха, сопровождаемый предостерегающим «шшшш».

– Смотрите! – вскрикнула женщина. – Мы потревожили любовников!

– Кто-то не может дождаться, пока она окажется внутри, – заметил другой женский голос.

– Кто это? – прошептал третий.

Глаза Пиппы широко раскрылись.

– Кто они? – пробормотала она ему в грудь.

– Никто, о ком вам следовало бы волноваться.

Кросс придвинулся еще ближе и, поморщившись, прижал ладонь к стене над ее головой, закрыв ее лицо длинной рукой и лацканом пальто.

Пиппа почти уткнулась носом ему в грудь и не могла удержаться, чтобы не вдохнуть чистый, свежий запах сандалового дерева. Руки, праздно висевшие по бокам, буквально горели от желания дотронуться до него. Она сжала кулаки и подняла на него глаза. Взгляд его был мрачным.

– Я не могу ее увидеть, – сказала одна из дам. – Но мужчину узнала бы повсюду. Это Кросс.

Она повысила голос:

– Не так ли, Кросс?

Нить жара прошила Пиппу: слишком фамильярен был голос, слишком очевидна насмешка… Хотя она точно знала, что это такое – стоять здесь, прижатой к каменной стене телом владельца самого легендарного казино в Лондоне.

– Заходите в дом, леди, – велел он, не оглядываясь. – Вы пропустите драку.

– Похоже, здесь тоже есть на что посмотреть, – возразил кто-то под дружный смех остальных.

Кросс опустил голову, и Пиппа поняла, как это, должно быть, выглядит со стороны: что он пытается поцеловать ее.

– Но, леди, я не глазею на ваши вечерние развлечения.

– Ради бога, дорогой, в любое время! Я буду только рада.

– Я это запомню, – лениво протянул он. – Но сегодня вечером я занят.

– Счастливица!

Пиппа сжала зубы, но тут раздался стук в дверь, и женщин впустили в клуб.

Они снова остались одни, почти что в объятиях друг друга.

Пиппа ждала, что он шевельнется. Отодвинется.

Ничего подобного.

Нет, Кросс оставался стоять в той же позе, совсем близко. Губы почти прижаты к уху…

– Они считают вас счастливицей.