Седьмое небо - Луанна Райс Страница 45

— Я понимаю, — сказала она.

— Я был у него на могиле.

Сара сидела неподвижно. Плечи сына были такие крепкие, а голос такой уверенный. Он резко склонился к мотору, будто хотел его разбить. Боль ударила в спину, заставив ее вздрогнуть.

— Извини, милый, — мягко сказала Сара. Они несколько раз приезжали на остров, и она не удосужилась показать сыну могилу его отца.

— Маленький церковный погост. Ты была там?

— Да, я знаю, — сказала Сара, стараясь унять дрожь в голосе.

— И тебя тоже там похоронят?

— Да, — сказала Сара, понимая, что еще никогда не видела Майка таким расстроенным.

— Мама! — сказал Майк, уронив руки на верстак.

— Что, милый?

— Почему ты заболела?

Сара поднялась и обошла старую лодку. Она видела, что Майк плачет, хотя и старается спрятать слезы. Возможно, это было из-за его неудачной прогулки по льду, или он расслабился после семейного обеда в День благодарения, или на него так подействовал разговор об отце, или то, что он впервые сказал ей, как переживает из-за ее болезни… Она не могла бы сказать, что именно было причиной его расстройства, но лицо плачущего Майка дрожало от слез, совсем как в детстве.

— Майк! — прошептала она, обнимая сына.

— Тебе лучше? — спросил он. — Дед сказал, что нет…

— Конечно, лучше! Взгляни на меня, ведь я здесь, правда?

— Это ни о чем не говорит. Ты никогда не выглядела так, чтобы можно было предположить, что у тебя рак. Ты всегда такая красивая!

Сара не ответила. Сейчас она действительно выглядела неплохо, но если бы он видел ее после операции, после всех мучительных процедур… Майка не было рядом с ней во время облучения и химиотерапии. Он уехал сразу же после того, как стал известен диагноз. Тот первый диагноз, когда ей посоветовали отправиться в Париж и вернуться назад, чтобы умереть через два месяца с небольшим. Она не сомневалась, что он переживает, но до этой минуты не понимала, как сильно. Ему было шестнадцать в то время, и умри тогда Сара, он остался бы сиротой.

— Взгляни на меня, — сказала она и взяла его лицо в свои ладони.

Он часто моргал, стараясь избежать ее взгляда, но спустя десять секунд сдался и посмотрел ей в глаза. Его щеки были мокрыми от слез, а в глазах застыла та самая ранимость, которую она помнила с детства. Он продолжал часто мигать.

— Да? — спросил он.

— Как тебе эта платиновая блондинка? — спросила она.

— Это что, шутка? — взорвался он.

— Нет, Майк! — воскликнула Сара, а про себя подумала: «Я просто стараюсь уйти от нашего мрачного разговора о моей смерти, я не в состоянии его продолжать…»

— Ты совершенно меня не понимаешь! — резко оборвал Майк. — Никогда не понимала. Ты думаешь, праздничная индейка может заменить отсутствующего отца? И ты думаешь, шутка по поводу твоих волос заставит меня забыть, что у тебя рак?

Она покачала головой:

— Не думаю…

— Скажи, чего ты хочешь, — сказал он. — Только скажи!

— Я хочу поговорить с тобой. Больше, чем когда-либо, — тяжело дыша, проговорила Сара. — Я хочу, чтобы наши отношения наладились. Я хочу, чтобы ты вернулся домой, закончил школу и подумал о своем будущем. Если бы ты знал, как сильно…

— Я остаюсь здесь, мама, — спокойно произнес Майк.

Сара не могла говорить. Что, если сейчас она делает ту же ошибку, как когда-то с отцом Майка? Планирует за них их собственную жизнь? Планирует то, что годится для нее, а не для него? Нет, Сара никогда бы не согласилась с этим. У Майка была страстная, порывистая душа отца, но он взял от Сары ее чувство долга. Он был ее сыном, и ему было всего семнадцать.

— Я только прошу тебя подумать об этом, — сказала она. Она хотела закричать, схватить сына за плечи и встряхнуть как следует, чтобы вложить в него разум. И ей потребовалось огромное усилие, чтобы сдержать себя и не поддаться порыву, который окончательно бы все разрушил.

— Я остаюсь, — сказал он в ответ.