Хранящие тепло - Елена Лагутина Страница 45

«…Я — радость Голубого Неба! Я — радость Зеленого Леса! Я радость Солнечных Дней!» — Саша откинулась на подушку, прислушиваясь к дыханию Марины. Часто случалось, что Маринка, повернувшись на любимый правый бок и обняв плюшевого медведя, засыпала, а Саша все продолжала читать, думая, что та ее слышит.

— Мам, — спустя секунду услышала она разочарованный голос, — ну, пожалуйста, дочитай!

— Дочитаю, конечно. Просто я думала, что ты заснула.

— Как же я могу заснуть на самом интересном месте? — дочь повернула к ней удивленные глаза. — Ты как будто совсем глупая. Там ведь еще столько приключений.

«Синяя птица» почему-то полюбилась Маринке больше всех других сказок, книжка была зачитана почти до дыр, едва ли не выучена наизусть, но от этого интерес к ней не пропадал. Читая, Саша часто задумывалась: а ведь на самом деле люди так часто не замечают тех радостей, которыми могут наслаждаться каждый день, в любой момент своей жизни. Радость дышать Воздухом, радость Весны, радость Бегать По Росе Босиком… Жизнь полна простых радостей и простого счастья — дети это понимают, а вот взрослые сами усложняют себе жизнь, отворачиваясь и не замечая того, что и оказывается в конце концов самым главным.

Вздохнув, Саша покосилась на письменный стол, стоявший возле кровати. На столе лежали две стопки бумаг: одна совсем тоненькая, другая раз в шесть потолще. Ту, что потолще, предстояло переложить в ту, что потоньше, расставив пропущенные знаки препинания и выправив орфографические ошибки на каждой странице. Привычная корректорская работа, которая обычно делалась по ночам — в другое время суток просто не хватало времени. Да, не так-то легко рассуждать о простых радостях жизни, когда впереди тебя ждут ночные бдения часов, этак, до трех. За последние несколько лет Саша чаще всего в полной мере ощущала и высоко ценила только одну единственную радость в жизни — это радость сна, о которой, впрочем, в сказке упомянуто не было. Такая мимолетная, ускользающая радость, точно как синяя птица, за которой Саша так долго охотится и никак не может ее поймать. Она даже и не помнила, когда в последний раз спала хотя бы шесть часов подряд. Четыре — это было нормально, пять — просто шикарно, шесть — настоящий праздник.

Пока Маринка была совсем маленькой, где-то до полутора лет, Саша вообще забыла о том, что такое день и что такое ночь. Она спала в те редкие моменты, когда спала дочь и при этом не было никаких неотложных дел. Период сна в общей сложности не превышал четырех-пяти часов в сутки, однако дробился на множество составных частей, самая длинная из которых по продолжительности не превышала часа.

— Ой, Маринка. Ну, скажи, отчего ты плакала сутки напролет, спать мне не давала? Не помнишь? — спрашивала она с улыбкой повзрослевшую дочь.

— Помню, мама. Мне тебя жалко было.

— Меня жалко было? Почему?

— Потому что я все время плачу и спать тебе не даю!

Маринка часто смешила ее. Она-то и была ее единственной радостью в жизни, самой главной радостью и смыслом, без которого и жизни, наверное, не было. Саша узнала о скором появлении Марины на свет в самую тяжелую минуту своей жизни, именно тогда, когда ей казалось, что этот самый смысл больше для нее недостижим. Первым ее чувством был испуг. Конечно, тогда, находясь одна в чужом городе, с непреходящей болью в душе и без желания думать о будущем, она очень сильно испугалась, узнав о том, что у нее будет ребенок. Появление маленького существа, о котором предстояло заботиться, казалось просто немыслимым: о ней самой, о Саше, кто бы позаботился! Она очень долго не верила, просто не могла поверить — неужели правда, что судьба решила преподнести ей этот странный сюрприз. Ребенок, зачатый в любви, которой больше не было, казалось, станет для нее вечным напоминанием о тех страданиях, которые ей пришлось пережить. Но когда грядущее появление Марины на свет стало уже совершенно очевидным, Саша стиснула зубы и решила, что ребенка она оставит. И главным мотивом послужил все тот же страх, на этот раз просто принявший новое обличье.