Роза на зимнем ветру - Шэна Эйби Страница 45

Ее охватила дрема. Соланж решила, что немного отдохнет, прежде чем двинуться в путь. Не станут же вы гонять ее силой! И она легла на постель, подставив лицо солнечным лучам.

Издалека доносились приглушенные женские голоса, добродушные и ласковые. Было что-то мирное, утешающее в этих звуках привычной будничной жизни. Голоса казались знакомыми, и Соланж пыталась понять, кому они принадлежат, но не могла. Негромкие, нежные, и так хорошо сочетались с уютным теплом спальни и ароматом летних цветов...

Должно быть, эти женщины сидят кружком за вышиванием и ведут самый обычный, мирный разговор о пустяках, какой и пристало вести женщинам. О цвете ниток, о подгоревшем пироге, о первых неуклюжих шагах детишек...

Шаги в коридоре вдруг сделались громче, затем замерли. Распахнулась и гулко хлопнула дверь. Дэймон вошел и опустился на колени около кровати, наклонился к Соланж, обвив рукой ее талию. Солнечный свет играл в его черных непричесанных кудрях.

В полудреме Соланж протянула руку и легонько коснулась его волос, пытаясь понять, о чем он думает, что чувствует. Дэймон перехватил ее руку и прижал к губам. Пальцами Соланж ощутила, что лицо его влажно от слез, и это было пусть слабое, но утешение. Если Дэймон плачет, значит, она нужна ему. Если она нужна ему, значит, он ее не прогонит.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что тебя обманывали? – глухо спросил он, не глядя на Соланж. Его теплое дыхание щекотало ладонь.

– Отец обещал, что, если я стану женой Редмонда, он окажет тебе всяческую поддержку. Об этом он и сказал мне тем утром, перед свадьбой.

Дэймон крепче сжал ее руку.

? Он сказал также, что если я заупрямлюсь, то он вышвырнет тебя за порог без лошади, без одежды, без оружия... – Соланж глубоко вздохнула. – В тот день надвигалась буря...

– Да, была буря, и я выжил в ней вопреки всему.

– Знаю. Теперь я это знаю.

Она смолкла, не желая продолжать, и Дэймон был этому только рад. Он и так уже услышал довольно. В груди у него бушевала буря.

Так значит, Соланж не хотела покидать его! Она стала женой Редмонда против своей воли, и та ночь перед свадьбой, когда они говорили о своей будущей жизни, вовсе не была ложью! Дэймон никак не мог осознать до конца эту новую истину, что разбила вдребезги все его многолетние обиды. Сейчас он чувствовал лишь одно – безмерное облегчение.

Он радовался тому, что его любовь к Соланж не была глупостью или фантазией сопливого юнца. Долгие годы Дэймон хранил в сердце ее образ, невзирая на ту незаживающую рану, которую якобы нанесла ему Соланж... И лишь теперь стало ясно, что его гнев на Соланж был лишь следствием чудовищной ошибки.

Она покинула его, полагая, что тем самым спасает. Она совсем не хотела, чтобы он страдал. То была жертва, поступок настолько благородный, что и представить себе немыслимо. Дэймона охватило раскаяние. И все-таки прежде всего он чувствовал облегчение. Дэймон пытался бороться с этим эгоистичным чувством, ибо за ним скрывалась черная, бездонная пропасть. Бездна эта грозила поглотить его без остатка, и он не знал, сумеет ли когда-либо подняться из нее к свету.

Соланж не хотела покидать его, но все же покинула. То, что произошло с ней после того, как Дэймон так легко отказался от нее, и создало эту пугающую бездну.

«Возмездие... – вкрадчиво шептала тьма. – Ты должен понести кару за грехи своей гордыни...»

– И все-таки Генри в конце концов послал меня к тебе ? сказал Дэймон. – Может быть, он раскаялся в содеянном.

? Не знаю.

Дэймон поднял голову.

? Он сказал, что каждый год посылал к тебе гонцов, но ты отправляла их прочь.

«О, разумеется, – с грустью подумала Соланж. – Редмонд позаботился и об этом».

? Я не знала, – сказала она вслух. – Мне казалось, что отец... что ему больше нет до меня дела.

? Хотел бы я понять одно. – Дэймон стиснул зубы. ? Хотел бы я понять, как ты могла оставаться женой человека, который проделывал с тобой такие мерзости.

? Я и не осталась его женой, – рассудительно за метила она. – Теперь я с тобой.

– Но ты была с ним до самой его смерти!

– Все это в прошлом. По правде говоря, после того, первого, года в Уэллберне я с ним почти не виделась. Он отправил меня во Францию после того, как я...

– Замолчи! Не желаю больше ничего слышать.

В груди Дэймона словно натянулась до предела невидимая струна. Вот-вот оборвется, если Соланж произнесет еще хоть одно слово о своем прошлом. Ему казалось, что он хочет знать всю правду, но теперь понял, что ошибался. Дэймону невыносимо было думать уже и о том, что ему открылось.

Соланж, его прекрасная, нежная Соланж стала жертвой. С ней обращались хуже, чем со скотиной. Воображение рисовало ему картины, одну отвратительней другой, и все они безжалостно загоняли его во тьму. Он задыхался от боли. Он злился на Соланж, презирал ее, проклинал, но причиной всему этому было чувство вины. Да, именно такова его кара за гордыню.

Он должен был отыскать Соланж, должен был узнать, что с нею случилось. Нельзя было бросать на произвол судьбы это беспомощное юное создание. Но он сделал это. Он совершил преступление в то время как она пошла на жертвы, чтобы помочь ему...

Соланж будто прочла его мысли.

– Все это в прошлом, Дэймон. И ничего уже не исправишь.

Чувство вины и бессильный гнев охватили Дэймона. Он всегда считал себя человеком чести. Теперь оказалось, что он жестоко заблуждался. Он предал Соланж. Иначе это и не назовешь. Предал. Отчаяние было так велико, что ослепляло Дэймона. Он падал в темную бездну и не мог остановить этого падения.

Соланж села на кровати, крепко обняла его... Она прижимала его к себе, утешала, укачивала, как ребенка; кожа ее, теплая и нежная, источала аромат лаванды. Горячими губами она коснулась его виска.

– Оставим прошлое. Есть настоящее... и будущее, – прошептала Соланж.

В сердце Дэймона появилась надежда. Да, Соланж принесла себя в жертву ради него, и теперь она с ним рядом. Заслужил того Дэймон или нет, но отныне они вместе.