Неприступная красавица - Диана Фарр Страница 45

— Рада это слышать, — отрезала мать, взволнованно обмахиваясь веером. — Я верю, что ты хочешь быть хорошей дочерью. Я просто прошу тебя вести себя немного по-другому. Ради Бога, не подведи нас. Те десять тысяч фунтов, которые нам дал сэр Файли, уже почти все потрачены.

И по чьей вине? Уж, конечно, не по моей. Отвращение — сильное и невыносимо гнетущее — переполнило ее сердце.

Остановить его было невозможно. Оно было как нефть, бьющая из глубин земли. Синтия чувствовала, что больше не избавится от этого отвращения. Кто-то открыл невидимый кран, и оно вытекло, и ее сердце вовек не очистится от липкой грязи и больше никогда не будет таким, как прежде. Она уже не будет любить свою мать так, как любила в детстве.

Доверие, чистота и непорочность навсегда запятнаны этим страшным чувством.

Ей пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы не дать вырваться словам, о которых — она это знала — потом пожалеет. Ничего хорошего не выйдет из того, что она станет кого-то винить, напомнила она себе. Надо подавить в себе скверные чувства. Десять тысяч фунтов — это немалая сумма денег, но их оказалось недостаточно. Какая разница почему. Ее семья рассчитывала на тридцать тысяч, а получила всего десять. Ей надо выйти замуж за человека со средствами, достаточными для того, чтобы возместить разницу. Ее брак с богачом и, если повезет, ежегодное обеспечение для родителей невесты — такова была мечта леди Баллимер. Вот что было необходимо ее родителям.

И Синтия была их единственной надеждой.

Музыка смолкла. Леди Баллимер поспешила обратно к леди Эллсуорт, с тем чтобы выполнить свою роль в намеченной ею кампании: заискивать и подлизываться к родителям мистера Эллсуорта. Синтия, оставшись одна, увидела, что Ханна об руку с мистером Эллсуортом направляется к ней.

Ханна явно была в приподнятом настроении. Синтия видела, как мистер Эллсуорт наклонился к ней и с добродушной улыбкой слушает ее болтовню. Синтия знала, что ей надо отбить у Ханны мистера Эллсуорта. Это был ее долг, и надо было действовать быстро. За ней наблюдает мама. Она собралась с духом, чтобы справиться с этой крайне неприятной задачей, но, на ее счастье, парочка неожиданно свернула куда-то в сторону, видимо, в буфет. У Синтии отлегло от сердца. Пусть даже ненадолго.

А потом рядом с ней вдруг оказался Дерек, и блеск в его глазах и дьявольская улыбка заставили ее сердце сделать кульбит. Почти против воли она ответила на его улыбку и вдруг ощутила, как, словно по волшебству, напряжение, сковывавшее плечи, исчезло. Одно то, что он рядом, заставляет ее чувствовать себя увереннее. Но какой в этом смысл? Ведь она прекрасно знает, что, когда он рядом, она в еще большей опасности.

— По-моему, вы собой довольны, — заметила она.

— Я умный и находчивый малый, — согласился он. — Я полагаю, что за вами танец, миледи, вы обещали…

Он еще не закончил говорить, а она уже услышала, что оркестр снова заиграл. Не было никакого сомнения, что это были первые такты паваны. Ей пришлось плотно сжать губы, чтобы не рассмеяться.

— Какое странное совпадение — они собираются играть павану. И так скоро!

— Вообще-то говоря, музыканты не собирались ее играть. Мне кажется, они думали, что никто от них этого не ожидает. Они пытались убедить меня, что павану больше не танцуют.

— Вы только себе представьте, — пробормотала Синтия. — Неужели?

— В это трудно поверить, не правда ли? К счастью, мне удалось убедить их, что павану танцуют на всех лучших балах и что это будет большим упущением, если они ее не сыграют. — Он подал Синтии руку. — Я, знаете ли, умею убеждать.

— В этом я не сомневаюсь. — Она позволила ему вывести ее в зал, при этом она все еще еле удерживалась от смеха. — Но если они вообще не намеревались играть павану, вы, должно быть, были очень красноречивы.

— Конечно, мы сначала немного поговорили, и они предложили сыграть павану в конце программы, — признался он. — Но потом мне удалось уговорить их сделать это немедленно.

— Вот как! — После полагающегося реверанса она, грациозно повернувшись, встала рядом с ним. — Это почему же?

У него хватило наглости подмигнуть ей.

— Не мог же я ждать так долго.

* * *

Здесь что-то произошло, пока он там наверху подкупал музыкантов. Это он сразу понял по тому, как напряжены были ее плечи и как сверкали глаза. Но он понял и то, что ее настроение сразу же изменилось, когда появился он. Он был этому рад. Он все еще не слишком хорошо знал Синтию, но ему казалось — он был даже в этом почти уверен, — что она еле заметно менялась в его присутствии. У него создалось впечатление, что даже когда она ему выговаривала, ей от этого становилось веселее. А Синтия была не из тех, кто готов радоваться по любому поводу.

Он посмотрел на нее украдкой. Она была так прелестна в этом бледно-голубом платье, что с трудом верилось, что это эфемерное создание существует в реальности. Было совершенно очевидно, что она согласилась танцевать с ним павану из чувства противоречия, надеясь, что оркестр не знает этой старинной музыки. Но теперь, когда ему удалось помешать ее проделке, он увидел, что, танцуя павану, она выглядит невероятно грациозной. Она скромно плыла рядом с ним, подняв изящные руки, как того требовал танец, и прикоснувшись одной рукой к тыльной стороне его ладони, но так легко, что он почти ее не ощущал. Эта изысканная поза была придумана для того, чтобы продемонстрировать пышные рукава платьев эпохи Возрождения, но сейчас она подчеркивала дивные руки Синтии, хотя то, как они были обнажены, наверняка шокировало бы придворных дам той эпохи. Крошечные рукавчики и большое декольте — все по сегодняшней моде — выставляли напоказ ее восхитительную мягкую молочно-белую кожу, при виде которой у Дерека просто захватывало дух.

Они были не единственной парой, что очень развеселило Дерека. Павана была тем танцем, которому в высшем обществе так или иначе учили и девушек, и молодых людей независимо от того, приходилось ли им танцевать ее на балу или нет. Па были очень простыми, но величественными, так что постепенно зал наполнился и другими парами, включая тех, которые чувствовали себя не слишком уверенными в более энергичных современных танцах или которым не хватало смелости отважиться на более сложные.

— Мы, кажется, попали в цель, — заметил Дерек.

— Естественно.

— О! — удивился он. — Вы этого ожидали?

— Всем нравится что-то испытанное, проверенное. Во всяком случае, в танцах.

— Знакомое всегда надежнее?

— Вот именно.

— Я забыл, что мы должны делать, когда дойдем до конца зала. Пробьем стену или выйдем через дверь?

Она все-таки не удержалась и засмеялась.

— Я пойду впереди вас, а потом мы пройдем променадом по залу в обратном направлении.

— Ах да. Начинаю припоминать.