Французская Мессалина - Оливия Клеймор Страница 45

– А разве маркиз де Морвиль и Его Величество – не одно и тоже лицо? – куртизанка невинно улыбнулась и отпила вино из бокала.

– Какой вздор!

– Отнюдь, сударыня. Я узнаю короля из тысячи мужчин. Его портрет долго стоял на моём комоде…

Маркиза Помпадур поняла: она потерпела полнейшее фиаско, куртизанка настолько уверена в себе, что надо действовать другим способами. Она направилась к барону Ла Шемэ.

* * *

Лично познакомившись с прелестницей, маркиза Помпадур убедилась, что та – опасная соперница. Маркиза решила проявить характер и потребовала от барона Ла Шемэ удалить куртизанку из «Оленьего парка», но тот категорически отказался из-за страха перед королём и из личной выгоды, – ведь мадам Дю Барри не обладала умом маркизы, а стало быть, её проще использовать в своих целях.

Маркиза Помпадур пребывала в отчаянье: барон отказал ей в помощи, король же все ночи напролёт уделял внимание наглой выскочке Дю Барри. Тогда, приняв неизбежное, маркиза решила действовать по-женски: путём интриг настроить королевский двор против мадам Дю Барри, развращённой Мессалины.

Слухи о том, что король предаётся любовным утехам в объятиях падшей развратной мещанки, попавшей в «Олений парк» чуть ли не из дешёвого борделя, мгновенно облетел Версаль. Королева Мария, ценившая мадам Помпадур как подругу и советчицу, приняла её сторону. Даже министр Ришелье, который ненавидел Помпадур всеми фибрами души, поддержал маркизу. Он был возмущён, что какая-то уличная девка покорила короля.

* * *

В соответствии с дворцовым этикетом, фаворитка короля должна предстать перед королевским двором как знатная дама, представленная либо родителями, либо родственниками. Увы, как ни старался барон Ла Шемэ, на роль родителей мадам Дю Барри он никого не нашёл, настолько придворные не желали её видеть в Версале.

Наконец, графиня Дангулем согласилась представить мадам Дю Барри как свою дальнюю родственницу с графским титулом. Когда король прогуливался со свитой среди многочисленных фонтанов Версаля, наслаждаясь их прохладой, он увидел двух женщин, одна из них была графиней Дангулем, другая – мадам Дю Барри.

Король наигранно заинтересовался:

– Кто сия молодая особа? Она прелестна неправда ли?!

Барон Ла Шемэ подвёл графиню Дангулем и её очаровательную спутницу к Его Величеству. Частично формальности были соблюдены: мнимую графиню представили королю.

Дамы склонились перед королём в глубоком реверансе.

– Я желаю знать: кто передо мной? – величественно произнёс Людовик, указывая на Мари-Жанну тростью с наболдажником, осыпанным драгоценными камнями.

Графиня Дангулем подошла к королю и вновь присела в реверансе:

– Ваше Величество, позвольте представить мою племянницу – графиню Дю Барри, недавно прибывшую из Понтуаза. Она неопытна, сир, молю вас о снисхождении к моей провинциальной родственнице.

Король усмехнулся, оставшись довольным тирадой мадам Дангулем. Он подошёл к графине Дю Барри, та склонилась в поклоне.

– О, сир… Какая честь для меня… – пролепетала она в смущении.

– Давно ли вы из Понтуаза, мадам? – король решил завести непринуждённую беседу с мадам Дю Барри на глазах свиты, подчёркивая тем самым последовательность своих намерений. – Отчего графиня Дангулем так долго скрывала вас от версальского двора?

– О, сир! Я слишком неопытна и мало знакома со светским придворным этикетом…

– Это не страшно, мадам. Я велю обер-камергеру растолковать вам, что к чему… Буду рад, если вы присоединитесь к моей свите вместе с графиней Дангулем и насладитесь красотами версальского парка и фонтанами Латоны.

* * *

Королевский двор бурлил, опасаясь, что появление новой фаворитки в Версале – всерьёз и надолго, многие поняли: уже нет смысла посещать будуар мадам Помпадур. Теперь Версаль ожидал официального представления мадам Дю Барри на одном из ближайших балов.

* * *

Ла Шемэ при помощи графини Дю Барри выхлопотал выгодные должности тем своим родственникам, для которых ничего не успел сделать до сего времени. Граф Дю Барри также не отставал. Он устроил своего младшего сына в королевскую гвардию в чине капитана и выгодно женил его на баронессе Вобернье. Сам же получил сто тысяч ливров за молчание: кем была графиня на самом деле и что делала в Париже, покуда не попала в «Олений парк» – должно было остаться в тайне. Но при дворе все и так прекрасно знали о похождениях Мессалины, называя так за глаза графиню Дю Барри.

* * *

Маркиза Помпадур стремительно теряла свои позиции в Версале. Те, кто ещё недавно восхищался ею, заискивал перед ней, надевали маску холодности и безразличия при встрече. Сторонников в её партии становилось всё меньше с каждым днём.

Увы, но многие из прежних недоброжелателей маркизы пытались уколоть её словом как можно больнее. Маркиза получила письмо от своей давней знакомой, ещё по годам юности, баронессы Клотильды Ламетт. К сожалению, и она, поддавшись всеобщему настроению королевского двора, была несколько несдержанна в выражениях:

«Дорогая маркиза!

До меня дошли слухи, – а вы знаете, что мой замок расположен в двадцати лье от Парижа, но такого рода новости достигают предместьев весьма скоро, – что в Версале появилась некая графиня Дю Барри, которая произвела сенсацию своей наружностью. Говорят, она пользуется успехом при дворе, и король принял сию особу весьма благосклонно. Также говорят, что её красота и быстро окрепшая слава многих заинтересовали. Не скрою: и меня в том числе. Я слышала, что вы стали наводить справки о её происхождении. И что же оказалось: сия женщина – весьма низкого происхождения и достигла своей славы сомнительными средствами. Более всего меня поразило то, что граф Дю Барри, якобы муж новой королевской «серны», вовсе не является титулованной особой, а лишь – мелким провинциальным дворянином. Тем более он не женат на вышеназванной особе, тогда возникает естественный вопрос: почему же она – графиня?

Как не прискорбно признать, моя дорогая, дешёвая куртизанка из «Оленьего парка» обошла вас в алькове короля… Недаром эту Дю Барри называют Мессалиной.

Баронесса Клотильда Ламетт».

Маркиза расплакалась, прочитав послание «подруги юности», понимая, что при всей резкости стиля, оно почти соответствует истине. Она тотчас же села за итальянский секретер, вооружилась остро отточенным гусиным пером и написала ответ:

«Дорогая Клотильда!

Вы, безусловно, правы, что Мессалина побывала в алькове короля, но сие обстоятельство ничего не значит. И до неё Людовик испробовал множество «серн» из известного вам парка: но где они сейчас? Король не настолько наивен и безрассуден, чтобы стать посмешищем всей Франции. Ведь каждый парижанин знает, что Мессалина удовлетворяла всех и каждого в игорном доме графа дю Барри. Про неё поют куплеты на каждом городском углу. Мало того, по Версалю ходит непристойный анекдот, в котором говорится, что графиня Дю Барри – лучший скороход Парижа. Она одним прыжком попала с Нового Моста [29] в «Трон [30]». По этим шуткам, вы Клотильда, можете понять, как двор относится к мнимой графине.