Дочь Клодины - Розалинда Лейкер Страница 45

Возможно, по этой причине даже по прошествии долгих лет Кейт не ощущала полностью, что особняк был ее настоящим домом.

Изначально он не предназначался ей и был построен специально для другой женщины, на которой Дэниэл хотел жениться до встречи с ней, и Кейт всегда чувствовала, что этот дом не может простить ей того, что она заняла чужое место. Дэниэл сделал выбор между двумя женщинами. Выбрав Кейт, он повел ее под венец и до сих пор страстно любил свою законную супругу. Но это не означало, что, будучи ее мужем, он был ей верен в течение всех совместно прожитых вместе лет. В доме своей сестры Жасси в Нью-Йорке Дэниэл обратил внимание на жену сенатора, привлекательную красавицу со светлыми рыже-золотистыми волосами, к которым он всегда питал слабость. Кейт не знала, было ли что-нибудь между ними, но после многочисленных ужинов и встреч продолжительными вечерами она оставалась одна с его сестрой и ее мужем, ожидая, когда он придет, бесконечно смотря на часы.

Кейт привыкла к его изменам, утешая себя тем, что он всегда будет так же страстно желать ее, женщину, которая останется с ним до конца его дней. Но осознание того, что он предает и обманывает, лишало ее всякой радости жизни. Было невыносимо жить с этой мыслью, но она продолжала любить его всей душой с того самого дня, когда впервые увидела на аукционе в Брайтоне, и поэтому ей ничего больше не оставалось, как смириться и терпеть. И хотя многие мужчины пытались ухаживать за ней, проявляли свое внимание, у нее и в мыслях не было изменить мужу, с их первого дня она была верной женой и никогда не представляла себя рядом с другим мужчиной.

Как спокойно и тихо было в их доме. Кейт все еще стояла рядом с центральной лестницей — высокая, стройная женщина сорока лет, с идеальными чертами лица, со светлыми волнистыми волосами, в которых не было ни единого седого волоска. Взгляд ее голубых глаз медленно блуждал по стенам цвета слоновой кости, по светлой мебели, украшенной узорами цвета морской волны, вся комната купалась в солнечном свете, проникающем через небольшое окошко в куполообразной крыше.

Из блестящей фоторамки на нее смотрел давно умерший отец Дэниэла, безответственный и безрассудный мужчина, любивший поиграть в рискованные игры. Он оставил вдову и трех детей без единого цента на попечении своего скупого брата. В результате Дэниэл лишился наследства, фамильного дома и начал сам строить свою жизнь и карьеру с пустыми карманами, не имея за душой ничего, кроме пары боксерских перчаток. Лицо на фотографии очень сильно напоминало младшего брата Дэниэла, Гарри, который обладал таким же обаянием, как и их отец. Гарри, приезжающий навестить их время от времени каждый раз в новой роскошной карете, украшенной все ярче, был очень деловым, элегантным человеком, который придавал огромное значение своему внешнему виду.

Сквозь открытые двери, ведущие в гостиную, Кейт могла видеть свой портрет, который висел на почетном месте, прямо над мраморным камином. Он был нарисован сразу после того, как Дэниэл выиграл титул чемпиона Англии по боксу, в руках она держала флаг победителя, голубые и зеленые шелковые ленточки выделялись своей яркостью на фоне ее бледной юбки, а позади нее пенилось голубое море. Ее взгляд был спокойным и безмятежным, в глазах отражалась уверенность в том, что Дэниэл любит ее больше всех, сильнее, чем своих любовниц. Игра света и тени в их прекрасном просторном особняке, выкрашенном в светлые тона, придавала ее лицу свежесть, свечение и счастливый вид, хотя на самом деле ее жизнь была далека от образа, так мастерски изображенного художником на холсте, все проблемы и переживания она спрятала глубоко внутри себя.

Но недолго она наслаждалась приятной, теплой атмосферой дома. Она снова почувствовала себя в нем чужой, особняк в Истхэмптоне всегда отвергал ее. Даже спустя много лет его стены веяли холодом. Особняк терпел ее, но не признавал Кейт как свою хозяйку. Но почему он должен принимать ее, если всю свою жизнь она любила первый дом, в котором жила с Дэниэлом, скромный и самый обыкновенный солнечный домик, который до сих пор был ее убежищем и маленьким островком счастья.

— Мамочка! — закричала Донна, появившись на ступеньках лестницы.

— Моя дорогая девочка! — воскликнула Кейт, протянув к ней руки.

Девушка мигом сбежала со ступенек, подняв повыше юбку. Она сразу заметила, что мать выглядит божественно, она казалось такой легкой, воздушной и сильно похудевшей, что отлично дополняло кошачью гибкость, присущую ей с молодости. Сначала Донна обвиняла отца в том, что он потащил маму по миру, потому что дорога обещала быть непростой и труднопереносимой, но увидев, что Кейт отдохнула и набралась сил, Донна поняла, что путешествие пошло маме только на пользу, и кинулась в ее объятия. Слезы текли по их румяным щекам, и звонкий радостный смех раздавался из уст, множество мыслей смешалось в их симпатичных головках, ведь у них было столько вопросов, которые поскорее хотелось задать. Наконец Кейт высвободила Донну из своих объятий, наклонила голову и посмотрела на дочь.

— Ты прекрасно выглядишь. Как я счастлива видеть тебя снова!

Дом словно ожил, слуги, увидев, что вернулась хозяйка, прибегали из разных уголков, оставляя работу, только чтобы поздороваться с Кейт, сделать реверанс или поклониться в знак уважения и радости ее возвращению, а также помочь распаковать багаж. Только потом Донна вспомнила про отца.

— Где он? — спросила она.

— А как ты думаешь, можно легко догадаться, — снисходительно ответила Кейт, обняв дочь за талию, и они вместе прошли в гостиную. — Ведь ему первым дедом необходимо сразу же навестить контору, а не семью, чтобы тщательно исследовать свои дела и убедиться, что во время его отсутствия ничего не пошло коту под хвост.

— О, — вздохнула Донна. Она выглядела расстроенной. Донна не могла притворяться, что ее не задело то, что для ее родного отца бизнес был намного важнее, чем собственная дочь, которую он не видел полгода. Это означало, что отец по ней совершенно не соскучился, а ведь она так его ждала. Но это была не единственная причина, которая беспокоила ее. Донна нахмурилась.

Радостная улыбка мгновенно сошла с лица Кейт.

— Что такое? — тревожно спросила она. — Что-то не так?

— Бизнеса это не касается, мама. Не было ни одной трудности, с которой Ричарду не удалось бы справиться, ему все было под силу, а открытие пирса и театра назначено на следующую субботу. Дело в том, что Ричард двинулся вперед и по собственной инициативе поддержал Джоша Бартона, подрядчика, предложившего построить железную дорогу, которая будет проходить через Истхэмптон. Он вроде бы обещал выделить часть нашей земли для железнодорожного вокзала.

Дрожащей рукой Кейт дотронулась до лица и присела на ближайший стул.

— Боже милостивый! Он знает, что отец даже слышать не хочет о железной дороге, не говоря о том, чтобы обсуждать ее строительство. Надеюсь, Ричард выкинет эту идею из головы?

— Я так не думаю. Он смотрит вперед, в будущее, и я его в этом поддерживаю. Из-за упрямства и настойчивости отца Истхэмптон как курорт может потерять свою привлекательность и отстанет от других курортов.