В глубине сердца - Шарон Сэйл Страница 45

Стакан со стуком ударился о столешницу, Джон Томас вглядывался в пустую мойку, не зная, с чего начать.

— Почему, Сэм? Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Она сжала руки в кулаки, вспомнив лицо Монти и ярость, написанную на нем, те слова, что услышала. Она гнала от себя страх. — Потому что сегодня произошло нечто, что заставило меня задуматься.

Джон Томас нахмурился, ожидая продолжения. Внезапно Саманта сорвалась с кресла и начала мерить комнату широкими шагами.

— Я не хотела подслушивать, — начала она. — Я просто проходила мимо, когда услышала удар.

— Удар?

— Дай мне рассказать по-своему, — попросила Саманта.

Он кивнул, оперся спиной на кухонный стол и скрестил руки на груди, не замечая, что стоит в позе судьи.

От этого Сэм занервничала еще сильнее, и в результате рассказ получился каким-то скомканным. Когда она закончила, лицо Джона Томаса стало еще более хмурым.

— Иди сюда, Саманта. Дай-ка я тебя обниму. — Он оказался прав — ей нужно было почувствовать тепло его рук. Сэм с радостью шагнула в его объятия и испытала облегчение, когда руки Джонни сомкнулись вокруг нее, испытала чувство защищенности. Но все же, когда Джонни заговорил, Саманта уловила колебание в его голосе.

— Признаюсь, звучит действительно странно, — произнес Джон Томас, не желая признаться, насколько ее слова поразили его. — Но, честно говоря, милая, это может означать что угодно.

— А как же его фраза о том, что ты только-только начал ему доверять? Что скажешь на это?

— Это правда. Я начал ему доверять. Любой работник, вплоть до диспетчера, должен заслужить подобное. Признаюсь, я уже какое-то время видел, что с ним что-то не в порядке, но никогда не связывал это с твоим преследователем.

Он почувствовал укол вины. Это была ложь. На самом деле он подозревал Монти. Но, черт побери, он теперь подозревал всех вновь прибывших, включая того незадачливого автолюбителя в мотеле «Тексас Пиг»

— Знаешь, что я тебе скажу, — произнес он. — Завтра утром я первым делом вызову Монти к себе. Он не уйдет до тех пор, пока я не удостоверюсь, что он рассказал мне всю правду.

Саманта вздохнула и слегка стукнула его кулачком по груди, после чего расслабилась в его руках.

— О'кей, Джонни. Я доверяю тебе. — Она подняла глаза, попытавшись улыбнуться сквозь слезы. — Я уже доверила тебе свою жизнь.

— Господи, — произнес он мягко, взяв ее лицо в ладони. Она задержала дыхание и слегка приоткрыла губы, предвкушая то, что, она знала, он может подарить ей.

Она ощутила тепло Джонни Томаса. И от его прикосновений загорелась желанием, которое передалось и ему.

Ночь опустилась неслышно, накрыв землю своими длинными темными крыльями. Все утонуло во тьме, за исключением пятен света от уличных фонарей, скрытых густыми высокими деревьями.

Окна на втором этаже были темными, словно очки на глазах слепого. Никто снаружи не мог увидеть, что творится внутри.

Потерявшие счет времени, сплетясь в объятиях, Джон Томас и его женщина медленно и размеренно занимались любовью. Страх уступил место страсти. Кроватные пружины ритмично поскрипывали, когда Саманта изгибалась под Джонни, уверенная в том, что если постарается, то этот момент и эти чувства будут длиться вечно. Но вот Саманту обдало волной жара, перед глазами вспыхнул ослепительный свет…

В темноте она на секунду увидела бугрившиеся узлы мускулов на руках Джонни, которые тот напрягал, стараясь не придавить ее. Его торс выгнулся вверх, а бедра, казалось, навечно слились с ее бедрами. Саманта застонала, почувствовав приближение кульминации, и бросила свое тело навстречу Джонни… Несколько секунд спустя они еще лежали, вздрагивая и не говоря ни слова, в объятиях друг друга. Саманта обхватила руками его шею и закрыла глаза. Но стоило ей сделать это, как перед ней появилось лицо Монти. Оно было сердитым и страдающим.

Незадолго до рассвета вдруг зазвонил телефон. Джон Томас застонал и перевернулся, успев схватить трубку, прежде чем второй звонок разбудил бы Саманту.

— Да. — Его голос со сна был низким и хрипловатым. Но в следующую секунду Джон Томас уже сидел на кровати, весь в напряжении, продолжая слушать. — Что ты сказал? Когда?

Саманту разбудил звук его голоса. Повернувшись, она внимательно вслушивалась в разговор, стараясь догадаться, что произошло. Долго гадать ей не пришлось.

— Сейчас выезжаю, — сказал он. — Вызови Лоулера. Уиллис уже на дежурстве, так? Хорошо. Пусть они встречают меня на месте.

Джон Томас повесил трубку, включил настольную лампу и одним плавным движением выпрыгнул из кровати.

— Черт побери, дорогая, — он ухмылялся во весь рот. — Кажется, эти ребята, что орудовали на ранчо Уоткинса, перехитрили сами себя.

— Как это? — спросила она, с восхищением глядя на него, рыскающего по комнате в поисках одежды и одновременно рассказывающего.

— Они решили, что самое хитрое — это совершить налет на то же самое место во второй раз. Но я оставил одного из своих людей патрулировать местность вокруг ранчо Уоткинса после пропажи первых пятидесяти голов скота. Воришки, должно быть, увидели фары патрульной машины, потому что с выгона свернули на другую дорогу и застряли в болоте. Уиллис только что звонил. Он запер их внутри их собственного трейлера вместе с четырнадцатью коровами Уоткинса и теперь ждет нас, чтобы отконвоировать их. — Застегивая ремень, Джонни скорчил такую физиономию, что Сэм не могла удержаться от смеха.

— Ты хочешь сказать, что они внутри трейлера вместе с украденными коровами?

— Угу, — отозвался он, натягивая второй сапог. — Пахнуть они, очевидно, будут ого-го как. Когда я свалился в хлеву Лема Маршала, навоз был сухой. А там он свеженький, горячий. Ты же знаешь, как коровы реагируют на перевозку. Они только и делают, что мочатся, делают лепешки и пускают ветры.

Саманта усмехнулась.

— Ну и кто же из вас будет сопровождать их в тюрьму? — Она представила, в каком состоянии будут полицейские машины, после того как в них провезут измазанных в навозе воришек.

— Только не я, — ответил он. — Знаешь, родная, мы ведь можем отвезти их в тюрьму прямо в трейлере, вместе с коровами. Коровы же считаются вещественным доказательством, правда?

— Ты ни капельки не изменился, Джонни Найт. Остался таким же сорвиголовой.

Ему было радостно слышать смех в ее голосе вместо отчаяния и паники.

— О, я могу быть и очень хорошим, когда надо, Сэм, — мягко произнес он, наклонился и поцеловал ее на прощание. — Помнишь сегодняшнюю ночь?

Еще долго после того, как эхо шагов Джонни затихло на лестнице, Саманта лежала, улыбаясь… и вспоминая.