Роза пустыни - Сьюзен Симмонс Страница 45

Он глупец.

Идиот. Болван. Кретин. Тупица.

Он – безмозглый осел.

Не было конца оскорбительным словам, которыми в течение нескольких часов называл себя Джонатан Уик. Как пойманный лев, он метался по каюте, как по клетке.

– Ты настоящий дурак, Уик, черт тебя побери! – в бессильной злобе клял он себя. – Ты вел себя с ней совершенно неправильно!

Теперь он это ясно понимал.

Элизабет родилась в аристократической семье. Она росла и воспитывалась вдали от мира. Ее жизнь была наполнена музыкой, книгами, цветами. Это была спокойная жизнь.

А он вломился в ее жизнь и ранил все ее нежные чувства. Вот в чем его вина. Он обошелся с нею, словно она была одной из простых женщин племени пустыни или еще хуже – какой-нибудь шлюхой из его молодости. Но ведь она совсем не такая!

Он допустил серьезную тактическую ошибку. И не одну.

Он не дал ей времени освоиться с мыслью даже о помолвке, не говоря уже о замужестве.

Ему не следовало бы называть ее глупым цыпленком и повторять, что она – ребенок и не может понять всех сложностей, которые возникают в отношениях между мужчинами и женщинами.

И что хуже всего, он забыл о красивых словах. Девушки любят слушать красивые слова. Им нравится, чтобы за ними ухаживали. Нравится получать посвященные им стихи, подарки и небольшие букеты.

Вот ведь догадался же он положить розу на ее подушку. Потом Элизабет прямо-таки искала возможность, чтобы одарить его чудесной улыбкой. Ему самому следовало бы усвоить этот урок – с алой розой.

А теперь он снова оказался на той позиции, откуда начал. Если его не отбросило еще дальше.

Теперь ему придется играть роль галантного джентльмена, влюбленного, раскаивающегося болвана, всерьез добиваться ее расположения, даже ухаживать за ней.

Джек сознавал: ухаживать за Элизабет будет нелегко. Ему оставалось только надеяться на то, что у него хватит выдержки и терпения, поскольку она наверняка заставит его помучиться.

Лорд открыл бар и обнаружил, что он пуст. Все шло не так, когда рядом с ним не было внимательного Карима, старавшегося предупредить все его желания. Он привел себя в порядок и направился в салон.

В ранний утренний час в салоне никого не было. Большинство пассажиров либо еще не встали, либо завтракали у себя в каютах.

– Бренди, любезный! – приказал он одному из официантов. – Бутылку и большую рюмку.

И то, и другое возникло перед ним мгновенно – словно по мановению волшебной палочки. Джек налил себе полную рюмку и сделал хороший глоток.

Джек не умел общаться с аристократками, не получалось у него быть обходительным, и он это понимал. О, с простыми женщинами он обращаться умел – умел прекрасно. Но эти леди!..

Леди живут совсем по другим законам. У них совсем иные понятия о жизни.

Его чудесная матушка, да почиет она в мире, была настоящей леди. Когда-то говорили, что на севере Англии не найдется большей леди, нежели герцогиня Доран.

И все ее обожали.

Отец души не чаял в своей возлюбленной Кларе. Он боготворил землю, по которой ступали ее ножки. Чего бы ни пожелала его Клара, все исполнялось.

Клара желала детей.

Они родили подряд двух сыновей. Лоренс появился на свет ровно через девять месяцев после их свадьбы, а спустя два года родился Джонатан. К несчастью, слабое здоровье герцогини помешало ей иметь других детей. Это было для нее причиной глубокой печали.

– Или, может быть, я был главной причиной твоей печали, мама? – пробормотал Джек, осушил рюмку и сразу же наполнил ее снова.

Его мать была глубоко в нем разочарована. Джеку это было хорошо известно, лучше, чем кому бы то ни было. И все-таки она не считала его паршивой овцой и выродком. Все его необдуманные выходки и эгоистические поступки, все его глупые шалости и даже его изгнание из Кембриджа мать ни разу не осудила. Он видел от нее только любовь и поддержку.

Господи, как же ему ее не хватает! Ее нет уже шесть долгих лет. Джек сделал еще глоток бренди. Если уж говорить точно, то именно сегодня исполнилось шесть лет, как она умерла. Конечно, он узнал об этом только много месяцев спустя, поскольку, когда она лежала на смертном одре и звала его, он был на другом конце света.

Отец и старший брат винили в ее смерти именно его, Джека, Все его винили. Никто об этом и словом не обмолвился, но Джек это знал. Они так никогда его и не простили.

Черный Джек осушил рюмку и уставился на бутылку с темно-янтарным бренди. Он не мог бы сказать, сколько времени так просидел. Его печальные раздумья нарушил голос Андре Полонски:

– Решили пропустить рюмочку перед ленчем?

Было всего девять утра, и они оба прекрасно это знали.

– Идите к черту, – пробормотал Джек, не поднимая головы.

– Спасибо, уже был. И, откровенно говоря, мне там совершенно не понравилось, – парировал щеголеватый мужчина в сером кашемировом костюме. Как это ни странно, на грубость Джека он ответил шуткой, – Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

– Как хотите, – недружелюбно сказал Джек и налил себе очередную рюмку. Он благоразумно потерял им счет.

Андре Полонски сделал знак официанту, стоявшему за деревянной стойкой, отделанной бронзой, и на столе мгновенно появилась вторая бутылка и еще одна рюмка. Он аккуратно налил себе крепкого напитка и стал рассматривать этикетку.

– О, существует ли напиток лучше этого?!

Джек молчал.

Его визави сделал новую попытку завязать разговор:

– Позвольте спросить – мы пьем, чтобы что-то отпраздновать или чтобы что-то забыть? Кто виноват?

– Женщины!

– Хм… Значит, чтобы забыть.

Джек не заметил, как у него на щеке задергался мускул.

– Вечные неприятности.

– Ах, как я с вами согласен! – Полонски налил себе рюмку и одним махом осушил ее, а потом снова наполнил. – Обычно бренди такого качества я пью медленно, чтобы насладиться букетом, но в данных обстоятельствах мне следует вас догнать. – Он стал смотреть полную рюмку на свет. – Конечно, вкус хорошего бренди отчасти зависит от качества исходного винного материала и отчасти от метода дистилляции, но главным образом он определяется типом дерева.