Больше, чем гувернантка - Кэрол Мортимер Страница 45

— Как поживает Аманда? — спросила Елена. — Я очень по ней скучаю.

— Как и она по вам, — ответил он. — Не пытайтесь сменить тему разговора, Елена. — Он пересек комнату в несколько длинных шагов и встал прямо перед ней, не касаясь, однако настолько близко, что ощущал тепло ее тела. Наверняка и она тоже. — Вы мне доверяете?

Елена посмотрела на него широко раскрытыми глазами:

— Ваша бабушка задала мне тот же самый вопрос.

Он коснулся кончиками пальцев ее лба, чтобы разгладить залегшую между бровей морщинку:

— И что вы ей ответили?

Она потупилась:

— Я сказала, вам можно доверять, вы не сделаете ничего, что имело бы для нее негативные последствия.

Он криво усмехнулся:

— Полагаю, это уже что-то. — Он убрал руку, заслышав стук в дверь спальни. — Должно быть, прибыла горничная моей бабушки. У вас ровно час на подготовку, Елена, — напомнил он. — Не вынуждайте меня возвращаться в эту комнату, чтобы собственноручно надеть на вас платье!

— Вы не посмеете! — ахнула она от ужаса.

— Еще как посмею. И вам это отлично известно.

Посмотрев в его непреклонные серые глаза, Елена поняла, что это не пустые угрозы.

Она вздохнула:

— Что ж, хорошо, через час я буду готова к выходу.

— Какая жалость, — нараспев протянул он. — А я-то уж решил, что получу-таки возможность лично надеть на вас это платье. Еще большее удовольствие я получил бы, снимая его с вас, но это может подождать до следующего раза.

Адам отвесил ей шутовской поклон и, на несколько мгновений задержавшись взглядом на ее полуоткрытых от ужаса губах, пересек комнату и открыл дверь, впуская горничную.

Когда горничная ушла, чтобы помочь одеться своей госпоже, Елена стала придирчиво осматривать себя в зеркале. Белое шелковое платье делало ее кожу почти прозрачной. Бирюзовые ленточки — та, что украшала низкий вырез платья, и те, что были вплетены в простую прическу, — выгодно подчеркивали цвет ее глаз, обрамленных длинными ресницами.

Елена вдруг осознала, что у нее вид невинной молодой леди на пороге взросления. Она понимала, что не является таковой и никогда уже не будет.

— Вы выглядите прекрасно.

Обернувшись, Елена заметила замершего в дверях Адама. Она уже не удивлялась его манере входить в ее спальню и покидать ее, будто он имеет на это полное право.

— Благодарю вас, милорд.

Она элегантно присела перед ним в реверансе, опустив ресницы, чтобы скрыть стоящие в глазах слезы.

Не было бы преувеличением сказать, что при виде красоты Елены Адам лишился дара речи. Облаченная в белое шелковое платье, она приобрела подобающий внучке герцога вид, холодный, элегантный, неотразимый.

— У меня для вас кое-что есть, Елена. Не тревожьтесь так, это совершенно безосновательно, — добавил он, быстро походя к ней.

Она стояла не поднимая глаз.

— Вы и без того были очень добры, подарив мне это платье.

Мысленно Адам застонал, сожалея о том, что не может окружить ее заботой, которой она в последнее время была лишена, будучи вынужденной спасаться бегством, а потом скрываться от кузена, который после смерти дедушки превратил ее жизнь в сущий ад.

Его взгляд потемнел, и он крепко сжал губы, размышляя о том, что охотно сделал бы с этим человеком за то, что тот осмелился причинить Елене зло.

— Мне бы хотелось, чтобы вы надели эту нитку жемчуга, она принадлежала моей матери, — пояснил Адам, поймав на себе ее удивленный взгляд, когда он извлек ожерелье из кармана вечернего фрака. — Она надевала его в тот вечер, когда дебютировала в высшем свете.

Елена покачала головой:

— Я не могу это надеть.

— Разумеется, можете.

— Нет! — Она отшатнулась от него. — Вы уже заставили меня нарядиться в это платье, чтобы пойти на званый ужин, но я не стану… — Ее голос сорвался. — Не могу… просто не могу надеть жемчуг вашей матери.

По упрямому выражению ее лица и сверкающей во взгляде решимости Адам понял: она не отступится. Он вовсе не хотел заставлять ее, однако сегодня вечером было жизненно необходимо, чтобы она без споров и возражений делала то, что ей велят.

— Что ж, хорошо, — произнес он, пряча жемчуг обратно в карман. — В таком случае идемте вниз, дождемся бабушку.

С этими словами он протянул ей руку.

Елена смотрела на его протянутую руку, понимая: стоит ей только вложить свою ладонь в его, это будет означать, что она согласна провести вечер в доме Эдит Сен-Джаст, вдовствующей герцогини Ройстон. Она представления не имела, кто еще значится в списке гостей, но в одном не сомневалась: появление в их рядах мисс Магдалены Мэттьюз станет настоящей сенсацией, о которой потом будут говорить еще несколько недель, если не месяцев.

Елена перевела взгляд на непреклонное лицо Адама и его серые глаза, просящие — нет, требующие! — чтобы она беспрекословно повиновалась.

— Даю слово, что этим вечером вам не будет причинено никакого вреда, — ободряюще произнес он.

Елена нахмурилась:

— И как же вы намереваетесь предотвратить неизбежное?

— Неужели вы так мало мне доверяете?

Адам снова призвал ее довериться ему. Когда они разговаривали шесть дней назад, он с легкостью отрекся от страсти, которую они испытали вместе. Расставшись с ней четыре дня назад, он едва замечал ее присутствие, а теперь просит довериться ему.

Может ли она это сделать? Осмелится ли?

«Вовсе нет», — раздался в ее голове ясный ответ, когда она медленно и не уверено взяла Адама под локоть, позволяя ему забрать ее из своей безопасной спальни и отвести в неизвестность.

* * *

— Ваш дедушка был в числе джентльменов, чье предложение я обдумывала, будучи девушкой, — в свойственной ей оживленной манере сообщила Елене вдовствующая герцогиня Ройстон, едва их представили друг другу. — Признаюсь, очень расстроилась, когда Джейн Уизерспун увела его прямо у меня из-под носа и вышла за него замуж.

Елена отметила про себя, что у этой леди весьма выдающийся нос. В молодости Эдит Сен-Джаст выделялась яростной красотой, разительно отличающейся от хрупкого очарования, присущего ее бабушке.

— Они были счастливы вместе, — робко сообщила Елена, испытывая смущение от чересчур прямолинейного приветствия вдовствующей герцогини. Сидя в карете, везущей её к величественному особняку этой леди, Елена не переставала волноваться по поводу того, какой прием ей окажут.

— Ну разумеется. Мы с Джорджем не подошли бы друг другу. Уж очень мы оба любили настаивать на своем. — Улыбнувшись, пожилая дама повернулась к леди Сисели и поцеловала ее в напудренную щеку, затем отступила на шаг назад и внимательно посмотрела на Адама: — Как вижу, нам наконец-то удалось снова вывести тебя в свет, Готорн.